Легко видеть. Уманский Николавевич Алексей

перед шестой ступенью, ведь плесик там всего ничего – метров тридцать, не больше. Хорошо бы его там встретили. Но на берегу не оказалось никого, ни Марины, ни Сережи. Он сумел – таки забросить нос «диванчика» на берег и тут же выскочить в воду до того, как течение начало стаскивать судно вниз. Закрепив чалку, он с досадой осмотрелся. Совсем рядом почти вся вода Кантегира сливалась под левый берег, на котором он стоял, и падала на подводный камень, ждущий добычи и по форме напоминавший зуб крокодила. И все-таки раздражение не смогло заслонить радость, особенно когда Марина появилась, выйдя из-за каменной глыбы, очень обрадовавшаяся, что он уже здесь. Они обнялись. – «Я как раз разводила костер», – сообщила она, и тут к ним подошел Сережа. Увидев «полосатый диванчик», он с нескрываемым удивлением посмотрел на Михаила. В его глазах ясно читалось, что такого от москвича он не ожидал.

      – А я думал, мы с вами завтра вместе пройдем.

      В голосе Сережи сквозила обида и разочарование. Без него обошлись, и пороги, в которых он, коренной сибиряк, едва не отдал концы, Михаил прошел без проблем. Михаилу хотелось смягчить Сережино разочарование, понимая, что тот завидует не со зла. Но лишь наутро придумал, как утешить огорченного красноярца.

      Сережин и их биваки отделяли несколько каменных глыб. Заглянув к соседу, Михаил понял, отчего оттуда доносится частый стук топора – Сережа мастерил себе новое весло. С первого взгляда Михаил понял, что лопасти будут дрянные, незагребистые, и тут его осенило.

      – Подождите, – сказал он Сереже, – я дам вам хорошие лопасти.

      Он быстро вернулся к своей палатке и отвинтил лопасти от запасных распашных весел, служивших также стойками. Лопасти были дюралевые, профилированные, загребистые. Михаил давно жалел, что когда-то по случаю купил их только две, а не больше.

      – Вот, – сказал Михаил, протягивая их Сереже. – Примите от нас с Мариной в память о нашей встрече.

      Сережа с восхищением рассматривал лопасти, поворачивая их в руках так и эдак. Наконец, он сказал:

      – Будь у меня такие лопасти раньше, я бы не опрокинулся в пороге.

      Михаил не стал возражать, хотя понимал, что в хлестком пороге могло произойти что угодно с любыми лопастями. Просто Сереже надо было реабилитироваться в чужих глазах, да и в собственных тоже, и повод для этого был подходящий. Михаил согласно кивнул головой. Отодрав от веретена самодельные лопасти, Сережа быстро приделал новые. Теперь весло ему явно нравилось, хотя, на взгляд Михаила, веретено следовало бы укоротить минимум на полметра. Затем Сережа быстро закончил сборы и перенес свой груз и лодку ниже того коварного слива, которым начиналась шестая ступень. Михаил про себя одобрил его решение, но сам решил не обносить.

      Только самые крайние правые струи в шестой ступени проходили мимо зуба, зато и срывались с большей высоты и создавали высокие стоячие волны, в которые