Призрак. Дмитрий Владимирович Потехин

отхлебнула чаю с малиновыми листьями.

      – Завтра поедешь?

      – Да.

      – Я думаю, нам надо м-м… задать друг-другу вопросы и честно на них ответить.

      – Хорошо, – кивнула Галка.

      Она уже привыкла к порой просыпавшемуся в Иде дотошному психологу.

      – Галь… зачем тебе это все? В смысле: татуировки, железки на теле – это же вредно и больно… и на всю жизнь! Курить еще вреднее. А черный цвет, который ты любишь – это вообще не цвет, а просто пожиратель других цветов.

      – Муньос и Музиоль тебе тоже не нравится?

      Ида помотала головой.

      – Нет.

      – Боль меня не пугает, Стрекоза, – сказала Галка.

      (Она дала Иде такое прозвище за ее худобу и большие очки)

      – Меня тоже. Отчасти. Если говорить о спортивной боли. А любая другая боль – это всегда зло, и лучше ее избегать.

      – А как же рожать будешь? – усмехнулась Галка.

      В ее глазах ожил колючий огонек.

      – Не знаю, – честно призналась Ида.

      – В жизни случаются вещи, после которых перестаешь ненавидеть боль и мрак и начинаешь как бы… проникаться ими. Это похоже на… В общем, не поймешь, пока не почувствуешь.

      – Я понимаю.

      Наступило сонное молчание. Ида подобрала под себя озябшие ноги, словно решила помедитировать за столом, и закрыла глаза. Галка вертела в пальцах зажигалку, тоскуя по сигаретам. Ни играть, ни петь не тянуло. За окном как сумасшедшие трещали кузнечики, точа друг о друга свои длинные лапки.

      – Теперь ты мне ответь, – промолвила вдруг Галка. – Мне здесь все очень нравится, честно. Спасибо! Но… я так и не поняла, что ты хотела во мне разгадать, когда привела меня сюда? Я просто ставлю себя на твое место и… я бы никогда так не сделала. Только из-за того, что мы второй раз случайно встретились.

      – Я верю в судьбоносные встречи и совпадения. Я же тебе рассказывала про то кольцо.

      – Да. Офигенный случай!

      – А еще… – Ида просто улыбнулась и пожала плечами. – Здесь по ночам немного не по себе одной.

      – Да ладно! Ты же в России жила. Уж там-то гопники на каждом углу.

      – Нет. И не наговаривай на Россию… Я о другом.

      – Чудищ боишься?

      – Да. Знаешь, когда ночью сидишь с зажженным ночником, а из темноты к тебе в окно какие-то белые бабочки, мошки лезут. Или комар длинноногий скачет по стеклу… У-ух! Мне они почему-то напоминают ужасы из Босха.

      – Хм, да… Как сейчас!

      – И кажется, будто они часть чего-то большого, того, что спряталось в темноте и не хочет показываться. До поры.

      – Знаешь, кто из писателей этого боялся?

      – Кто? О-о, нет, не подсказывай, знаю! Гоголь! – Ида самодовольно вздернула нос. – Писал про чертей, и сам же потом ночью дрожал от страха. Я читала.

      Галка недоуменно хмыкнула, видимо загадав совсем другого человека.

      Ида снова задумчиво опустила глаза.

      – А еще