Место для битвы. Александр Мазин

влажный от пота чуб. Не выше уха у всадника – узкая полоса – шрам. И рука, расправлявшая поседевший чуб, тоже испещрена шрамами. Ее хозяин не любил рисковать попусту, но если уж выходило драться, то за щитами дружины не прятался.

      Сейчас дружина стояла поодаль. Рядом был только один, лучший.

      – Сказывал я те, батька: не хитри с хитрованами! – проворчал он.

      – А ты? С одного лиса две шубы не снять. Ты своего Скарпи слушай больше – с сумой по миру пойдешь!

      Варяжские усы говорившего были с густой проседью, а на концах крашены синим. Так же, как и у того, кого он назвал батькой.

      – Молчи, Асмуд! – бросил старший.

      Жеребец под ним заплясал, чуя настроение хозяина. Гнедая кобыла Асмуда недовольно покосилась на белого жеребца.

      – Встань да говори толком! – прошипел всадник. – Лиса сбежала с нашим золотом?

      – Не знаю.– Гридень медленно распрямился.– Их не было в уговоренном месте. Они ушли. След оборвался в Днепр…

      – Переправились? – отрывисто спросил всадник.

      – Скарпи сказал…

      Высокий нурман в золоченых доспехах спрыгнул на песок, пошатнулся… Оказавшийся рядом разведчик-гридь сунулся поддержать, но нурман сердито его оттолкнул.

      – Не девка,– грубо сказал он.– Не свалюсь.

      И пошел к воде.

      Наверху громко переговаривались по-нурмански хирдманы Скарпи, личная дружина княжьего боярина.

      Славяне-разведчики, обнаружившие след, помалкивали.

      Примерно в полутора стрелищах от берега стояли на якорях две большие боевые лодьи под полосатыми парусами. Там тоже интересовались происходящим на берегу, но нурмана в золоченых доспехах за высоким рогозом с кораблей видно не было.

      Скарпи долго разглядывал примятые камыши. Потом повернулся, хватаясь за торчащие из земли корни, вскарабкался по сыпучему склону, толкнулся от подставленных под ногу ладоней и уселся в седло.

      – Зови корабли,– бросил он одному из хирдманов.

      Тот дважды отрывисто дунул в рог. Гнусавый низкий рев всполошил птиц. Захлопали тысячи крыльев. Разведчики, в большинстве – из охотников-полян, проводили улетающую дичь тоскливыми взглядами.

      Лодьи снялись с якорей, развернулись к берегу…

      – Хрунгельв, я оставлю тебе две сотни, десятерых следопытов и дюжину собак,– сказал нурман в золоченых доспехах тому, кто трубил в рог.– Разделитесь. Одни пусть идут вверх по течению, а другие – вниз. Но за оба отряда отвечаешь ты.

      – А ты? – спросил Хрунгельв.

      – А я переправлюсь на тот берег и сделаю то же самое. У этих черных крыс нет лодок. Далеко по воде они не уйдут. След будет.

      Гридень перевел дух.

      – Ну! – сердито поторопил всадник.– Продолжай!

      – След мы нашли,– торопливо проговорил гридень.– На этой стороне и совсем близко. Только волки уже порвали лису.

      – Какие еще волки? – взъярился всадник.

      – Побили их, батька. На правом берегу, повыше Рачьего острова. Вся трава – в крови. И мешков