Место для битвы. Александр Мазин

больше тридцати человек. И всех лошадей. Перебив пастухов, степняки угнали табун в степь.

      Сереге никак не хотелось верить, что он потерял Пепла. Целый час он бродил в темноте, звал, свистел… Напрасно.

      А когда начало светать, им всем стало не до коней.

      До рассвета, конечно, никто из славян не уснул. Перевязывали раны, оценивали потери… И думали, что все уже кончилось.

      Не тут-то было!

      Едва ночную тьму сменили предрассветные сумерки, степняки появились вновь.

      И началась кровавая карусель.

      Юркие всадники замельтешили в высокой траве, градом посыпались стрелы.

      Славяне пытались отстреливаться – у них были хорошие луки, особенно у варягов, но так вышло, что внизу, где скакали печенеги, было темнее, чем наверху, где залегли славяне. А степняки били навесом – и очень метко. У Свенельдовых воинов были большие овальные щиты. Ими кое-как прикрылись, собрались вместе, выстояли. Ударить в славянский строй печенеги не рискнули. Вернее, не захотели. У них был другой план.

      Во второй атаке погиб вождь-сотник. И пять десятников из семи. И каждый второй из выживших в первой атаке.

      Уже никто не верил, что печенеги ушли. Славяне разделились. Человек десять остались в лагере, остальные решили спуститься к Днепру, за водой. И послать за помощью на остров, в святилище Хорса. Или хотя бы переправить туда раненых.

      Напрасная надежда. Как только больший отряд спустился к берегу, на лагерь тут же обрушились печенеги. Наверное, их было не очень много, с самого начала не очень много – около полусотни. Но этой полусотни вполне хватило.

      Один из двух уцелевших десятников, Свенельдов гридень, услышав крики, тут же кликнул своих и ринулся на помощь. Второй десятник, Устах, не сдвинулся с места.

      И, глядя на него, остались на месте восемь полоцких варягов и с полдюжины славян. В том числе несколько Свенельдовых.

      – Им не поможешь,– мрачно заявил Устах.

      С ним никто не стал спорить. Крики на высоком берегу не смолкали, но звона оружия уже не слышалось.

      Устах поглядел на Духарева. Серега уступал другу опытом, но зато соображалка у него работала лучше.

      – В воду и в камыши,– сразу заявил Сергей. – Досидим до ночи – и на остров.

      – А почему не сейчас? – спросил кто-то из молодых.

      – Потому что ты – дурак,– спокойно ответил Устах.– Головой думай.

      Степняки появились на берегу спустя несколько минут. За это время уцелевшие славяне успели спрятаться между стеблей рогоза.

      Печенеги выпустили наугад с полдюжины стрел, но в воду не полезли. Там все преимущества стрелков-всадников сводились к нулю. Там один Духарев мог бы играючи порубить на мясной салат дюжину степняков.

      Уцелевшие просидели в камышах до темноты… Слушая вопли истязаемых печенегами товарищей.

      У Духарева было большое искушение добраться до палачей, но он понимал: печенеги наверняка оставили часовых. Стоит только сунуться – и тут же схлопочешь стрелу. В лучшем случае. Живой, он еще