Дрозды. Владимир Андриенко

пулу в лоб за контрреволюционную агитацию. Большевикам не нужен никто. Ни офицеры, ни врачи, ни инженеры. Русская литература им не нужна. Они создадут свою пролетарскую литературу и свой пролетарский театр. Что же будет с Россией?

* * *

      Товарищ Шамов в это время был на заседании Военно-революционного комитета. На нём присутствовали председатель и комиссар по военным делам Подтелков, комиссар по делам управления Кривошлыков, комиссар труда Бабкин, комиссар по делам хозяйства Сырцов.

      – К городу подошли белые части, – начал Подтелков. – Точной численности мы не знаем. Несколько офицерских полков. По нашим данным они собираются войти в Ростов.

      – Кто командует? – спросил комиссар Шамов.

      – Не знаю.

      – Не знаете?

      – А знать это ваша обязанность, товарищ Шамов. Вы же у нас комиссар по борьбе с контрреволюцией.

      – Но вы военный комиссар! Армия в вашем распоряжении, товарищ Подтелков! Пусть ваша разведка и занимается своим делом.

      – А чем будете заниматься вы, товарищ Шамов? – спросил комиссар Кривошлыков. – Расстрелами офицеров, которых так не хватает нашей армии? В частях нет профессионалов! Командовать некому. В частях повальное дезертирство. Караульная служба ведётся плохо. Белые знают о нас все, а мы о них ничего. Ни кто командует, ни численного состава.

      – Вы хотите сказать, товарищ Кривошлыков, что приговорённых врагов стоит отпускать? Да они завтра повернут оружие против нас!

      – Я не сказал, что нужно отпускать врагов, товарищ Шамов! Но нужно разбираться в каждой ситуации! В каждой! А что у вас? Приговоры выносятся сразу десяткам людей, и никто не разбирается, за что они попали в тюрьму…

      Анна Губельман приказала привести к ней арестованного Лабунского.

      – Он в списке приговорённых, товарищ Губельман, – сказал начальник караула.

      – Я это знаю.

      – Но по инструкции приговорённые…

      – Не стоит учить меня, товарищ. Я сотрудник ЧК. И у меня есть особые полномочия.

      – Товарищ Шамов категорически…

      Анна снова перебила его:

      – Я уполномоченная ВЧК. У меня мандат от самого Дзержинского. Выполняйте мой приказ!

      Начальник караула больше спорить не стал. Пусть потом Шамов с ней сам разбирается. А его дело сторона.

      Вскоре Лабунский был в кабинете у Анны.

      – Пётр, тебя приговорили.

      – Я знаю, Анна. Нам был зачитан приговор. И там была твоя подпись.

      – И что? Думаешь, без моей подписи приговор был бы иным? Шамову нет дела до моего мнения. Я ничего не могла сделать. Шамов здесь всесилен. Сейчас я сильно рискую, вызвав тебя сюда. Скоро, когда заседание ВРК[3] закончится, он вернется. Пока Шамова нет, нам нужно решить, что делать.

      – А что можно сделать? – с надеждой спросил Лабунский.

      – Я смогу отправить тебя в распоряжение командира бронепоезда. Там не хватает артиллеристов.

      – Но я не артиллерист.

      – Ну и что? Скажем, что ты служил в артдивизионе своего полка.

      – У

3

ВРК – Военно-революционный комитет.