Вольно, генерал: Стокгольмский синдром. Шарлеманн Готье

что тебя кто-нибудь сожрал. Но, к сожалению, нет, поэтому я могу идти, – пожал плечами генерал и встал с кресла, направившись к двери, но его остановили лишь два слова, которые Молох бросил ему вслед.

      – Я знаю.

      – Что конкретно? – нахмурился мужчина, напряжённо засунув руки в карманы.

      Молох покровительственно улыбнулся, а потом встал и погладил «трёхголового пса» по головам. Юноши тянулись к нему, что-то мыча, но он не обращал на это никакого внимания.

      – Знаю, что тебе меня не хватает. И это хороший знак. Знаешь, почему?

      Каждое слово пугало больше предыдущего. Каждый последующий удар сердца, кажется, вот-вот заглушит то, что говорит главнокомандующий.

      – Потому что я всё же сломал тебя.

      «Никогда».

      Пытаясь придать голосу уверенности, Моргенштерн произнёс мертвенно спокойным голосом.

      – С чего ты так решил? – в его глазах читалась готовность убить.

      Радужки Молоха засияли чистым золотом, а зрачки резко и сильно сузились. Весь он был неподдельный интерес: что же дальше?! Неужели ромашечка по имени Люциан Моргенштерн вспомнила, что у неё есть яйца?

      Главнокомандующий нетерпеливо щурился.

      – Разве не ты пришел сюда, чтобы попросить ударить тебя или трахнуть ещё раз? Признайся, это конец игры, – демон развёл руками, демонстрируя наглядно свой триумф.

      – Может быть, – требовалось собрать всё своё мужество в кулак, потому что оно ещё было. – Но неужели ты не подаришь мне последний поединок? На прощание? Ты мне задолжал.

      – А смысл? Убедиться, что я сильнее тебя? – Молох с ленцой сел на диван и обнял руками его спинку. – Признайся, ты сейчас гораздо слабее, чем был в начале.

      – Я бы не торопил события, – Люциан заулыбался и замотал головой, извлекая из внутреннего кармана пиджака фляжку с текилой. Кощунственно обращаться так с напитком, но иногда так помогает, когда надо мобилизовать свои силы. Он сделал несколько глотков, а потом бросил фляжку на пол. «Псы» с интересом окружили её и стали обнюхивать.

      – Поднимай свою жопу, – прорычал Моргенштерн, постепенно теряя человеческий вид. Он обрастал колючей шерстью, ноги превращались в копыта, униформа трещала по швам. На голове медленно появлялись витые рога, на подбородке – мелкая козлиная бородка. Сам он прибавлял в росте и мышечной массе. Крылья хлопали по воздуху, чёрные перья осыпались по комнате. Сейчас демон напоминал своего коллегу на пентаграмме.

      Молох заинтересованно посмотрел на Моргенштерна и сам в скором времени громко топнул ногой, быстро меняя облик. В быкоподобном виде он был выше и страшнее. Минотавр, измученный жизнью и бесповоротно одичавший. Кошмар любого тореадора. От Молоха веяло сладким запахом смерти и железа. Величественный и огромный, он с пренебрежением посмотрел на Моргенштерна, который был гораздо ниже его. Словно делая одолжение, Молох стал подходить к нему, покачивая плечами.

      Подойти слишком близко демон не смог, поскольку в руках у Люциана серебрилась