Коля любил эти поездки. Он любил слушать, как бабушка торгуется с продавцами, настойчиво и умело сбивая цену. «Делай все с Богом в душе и все получиться» – каждый раз говорила она Коле, когда особенно выгодно удавалось что-то купить. Дома Софья Платоновна была большей частью молчалива и с домочадцами общалась очень мало. Евгения Августовича она явно сторонилась, особенно после одного случая. Как-то за праздничным столом зашел разговор о том, что в школе задают слишком много уроков, особенно по математике и детям чуть ли не до ночи приходиться сидеть за уроками. Софья Платоновна, молча сидевшая до этого за столом, вдруг неожиданно сказала: «А вот если за уроки садиться, сначала помолиться Богу, да попросить у него разумения, тогда и дело быстрее пойдет». Все за столом замолчали. Евгений Августович встал с бокалом вина в руке. «А я вам вот что скажу, дорогая Софья Платоновна, только без обид. Вот этими руками сделано все, что мы видим вокруг хорошего, хотя больше, наверное, плохого. Но при чем тут Бог? Где тут Бог? Нет его! Кто видел его? Кому помог он? И где он был, когда немцы Питер осадили, больше миллиона уморили? А Москву чуть не взяли? Народу положили не меряно. А Николай ваш чуть ли не в первый день войны погиб, мальчишка восемнадцатилетний, а Гоша Таси моей? Это как? А Бог… что Бог? Похоже ему не до нас, так что давайте выпьем вот за эти руки и за ваши, Софья Платоновна золотые руки». И правда, Софья Платоновна все дни, если не была в храме, проводила за вязанием, в чем она была истинно мастерица. Шторы и занавески на окнах, покрывала на кроватях и скатерти на столах – все было ее рук дело. Узоры и орнаменты на ее изделиях были так хороши – глаз не оторвешь, причем все эти узоры были обязательно разные: ни на одном, даже самом маленьком покрывальце или салфетке они не повторялись.
После случившегося Вера не могла оставаться одна. Управившись с уборкой и приготовив обед, она теперь любила посидеть рядом с матерью, наблюдая за ловкими движениями вязального крючка и слушая рассказы о ее детстве и юности в Дулево. София Платоновна, не очень-то разговорчивая даже с дочерьми, могла за весь день не проронить ни слова. Вера как-то раз попросила ее: «Мам, а расскажи, как вы в Дулево жили, как с отцом познакомились?» Софья Платоновна очень живо и в мельчайших подробностях рассказала о том, что ее большая семья жила в самом центре Дулева в старом, построенном еще ее прадедом, рубленном доме – пятистенке. Жили, как говориться, не тужили – не зажиточно, но и не бедствовали. У Софьи было трое братьев и две сестры – Поля и Мария. Софья была младшая. Их всех троих после церковно – приходской школы отдали на Дулевский фарфоровый завод в ученье к мастеру Ивану Фомичу и он терпеливо учил их всем премудростям росписи по фарфору. Отец – Платон Прокофьевич был искусным плотником и в одиночку мог срубить избу. Старший брат Степан с малых лет учился у отца у него плотницкому делу и уже подростком ходил с ним на заработки. Иван и Прохор стали мастерами по обжигу
