Когда пируют львы. И грянул гром. Уилбур Смит

ударившись о землю, но боли тоже не ощутил. Над ним наклонились двое мальчишек, хотели его поднять; на щеках Гаррика размазалась грязь, смешанная со слезами.

      В этот момент за их спинами из дыры сквозь живую изгородь вылез на четвереньках Шон. Рубашка спереди оттопыривалась от персиков. Ему хватило секунды, чтобы оценить ситуацию: вскочив на ноги, он бросился вперед. Ронни услышал шум, отпустил Гаррика и обернулся.

      – А-а-а, вы воровали папины персики! – заорал он. – Я все расскажу…

      Шон влепил кулаком ему по носу, и Ронни с размаху сел на попу. Шон рванулся к остальным двоим, но они уже удирали со всех ног. Шон погнался было за ними, потом передумал и вернулся к Ронни. Увы, он опоздал – тот уже улепетывал между деревьями так, что только пятки сверкали, и закрывал рукой лицо: из разбитого носа хлестала кровь и заливала рубашку.

      – Гаррик, ну как ты?

      Шон опустился на колени рядом с братом и видавшим виды носовым платком стал вытирать грязь с его лица. Потом помог встать на ноги. Гаррик стоял, слегка покачиваясь; глаза его были открыты, но на губах блуждала отрешенная, бессмысленная улыбка.

      По течению этой реки встречаются вехи. Некоторые из них совсем маленькие, не больше кучки камней.

      Уайт Кортни с другого конца обеденного стола посмотрел на Шона. Вилка, которой он зацепил кусок яичницы с ветчиной, застыла на пути ко рту.

      – Ну-ка, повернись к окну, – настороженно приказал он. – Что это у тебя на лице, черт возьми?

      – Что? – Шон провел ладонью по щеке.

      – Когда ты в последний раз мылся?

      – Не говори несуразицы, дорогой. – Ада коснулась его ноги под столом. – Это не грязь, это у него борода растет.

      – Борода? Да ты что?

      Уайт присмотрелся внимательнее, заулыбался и открыл рот, собираясь заговорить. Ада сразу поняла, что муж хочет отмочить одну из своих нудных шуточек, элегантных, как бешеный динозавр, и эта шутка наверняка больно заденет Шона, ведь мужчина в нем сформировался еще не вполне. Она быстро взяла разговор в свои руки:

      – Мне кажется, пора покупать еще одну бритву. Как ты думаешь, Уайт?

      Уайт сразу забыл, что он хотел сказать, что-то проворчал и сунул яичницу в рот.

      – А я не хочу ее сбривать, – сказал Шон и густо покраснел.

      – Сбреешь – расти быстрее будет, – заметила Ада.

      Сидящий напротив Гаррик с завистью ощупывал свои скулы.

      А некоторые очень большие, как скала, выходящая в море.

      Начались декабрьские каникулы, и Уайт приехал в школу, чтобы забрать сыновей домой. В суматохе погрузки вещей, прощальных криков, обращенных к Фрейлейн и к друзьям, с некоторыми из которых они не увидятся целых полтора месяца, близнецы не замечали, что Уайт ведет себя как-то странно.

      И только потом, когда лошади уже мчались во весь опор к дому, Шон решился задать вопрос:

      – А куда мы так торопимся, папа?

      – Увидишь, – ответил Уайт, и Гаррик с Шоном переглянулись.

      Шон спросил просто так, от нечего делать, но вот отцовский ответ братьев заинтриговал. Один за другим посыпались вопросы, но отец только улыбался