Искра надежды. Джоди Пиколт

что может поставить под угрозу жизнь моей дочери, – отрезал Хью. – А какие у нас остаются варианты? – Ярость его была всего лишь пеной, за которой скрывались истинные чувства.

      Оба остановились, пристально глядя в глаза друг другу. Тупик.

      – Джо. – Хью отвел взгляд. – У тебя есть дети? – Его голос сорвался.

      Командир отряда быстрого реагирования опустил глаза.

      – Хью, я здесь, чтобы выполнить свою работу.

      – Знаю, – покачал головой Хью. – Я знаю, что должен был сразу самоустраниться, как только узнал, что в заложниках Рен. Одному Богу известно, как тяжело вести переговоры, когда нет личного интереса. Но у меня есть свой личный интерес. И я не могу оставаться в стороне, когда моя дочь там. Если вы не хотите сделать это ради меня, сделайте это ради нее!

      Квандт глубоко вздохнул.

      – Одно условие. Сперва я выведу пару снайперов на позиции, – произнес он.

      – Спасибо. – Хью протянул руку, и они обменялись рукопожатиями.

      Квандт посмотрел на Хью.

      – Элли и Кейт, – произнес он негромко, чтобы слышал только Хью. – Близнецы.

      Он отвернулся, подозвал двух своих подчиненных, указал на крышу здания напротив и на место на крыше клиники. Пока снайперы занимали стратегические позиции, Хью зашел назад под навес и заметил молодую женщину-детектива, которая сообщила ему хорошие новости о Бекс.

      – Коллинс, – подозвал он. – Подойдите.

      Детектив поспешила в командную палатку.

      – Слушаю.

      – Та пациентка в клинике… – проговорил Хью, не глядя на нее. – Бекс Макэлрой – моя сестра. Я хочу, чтобы вы передали ей записку.

      Детектив кивнула и стала ждать. Хью присел у того, что им заменяло стол, взял ручку, вырвал страницу из блокнота и задумался.

      Что сказать женщине, которая, по сути, вырастила тебя? Женщине, которая едва не умерла сегодня только потому, что пыталась помочь его собственной дочери?

      В голову приходили десятки слов, которые он мог сказать Бекс. Что она единственная, кто смеялся над его плоскими отцовскими шутками, от которых коробило Рен. Что он и на смертном одре хотел бы отведать ее цыпленка с пармезаном. Что он до сих пор помнит, как она делала ему на стене спальни театр теней, уговаривая его заснуть. Что в возрасте восьми лет он не знал, что такое Колледж искусств и дизайна в Саванне и что она даже отказалась от стипендии, чтобы вернуться домой и заботиться о нем, когда их мама стала хворать. За все это он очень хотел сказать ей «спасибо»…

      Но Хью так и не научился облекать свои чувства в слова. Так что он написал одно-единственное слово и протянул записку детективу.

      «Прощай», – было в ней.

      Из подсознания Луи Уорда всплывали воспоминания и несли его куда-то вдаль. В этих воспоминаниях он был не акушером-гинекологом пятидесяти четырех лет от роду, а маленьким мальчиком, который под пологом испанского мха охотился на речных раков, пытаясь проворно поймать их, пока они его не укусили. Растили Луи в любви к Иисусу и к женщинам, и именно в таком порядке, две женщины – его бабушка и мама. Они