Раскаты. Артем Приморский

но вытащить их нельзя.

      – Что за врач?

      – А черт его знает! Француз какой-то – я ведь заграницу уезжал.

      – Вот что я предлагаю,– генерал с мрачной готовностью посмотрел на него.– Сделаем рентген, посмотрим ноги. Если осколки есть – проведем операцию и вытащим их. Рентген, операция и восстановление будет стоить пятнадцать тысяч…

      – Сколько?!– вскрикнул Костромской. Даже Маслов, услышав о стоимости, вздрогнул и посадил в карточке кляксу, удивленно посмотрел на Арцыбашева.

      – Пятнадцать тысяч золотыми,– спокойно сказал он.– Если согласны – прошу в смотровую, и на рентген. Наша медсестра вас проводит.

      – Нет, подождите…– генерал, сжав трость, сердито зашевелил челюстью.– Это же огромнейшие деньги! Огромнейшие!

      Арцыбашев понимающе кивнул.

      – Я готов поспорить, что француз, который вас осматривал, был никто иной, как Жан Фланбери – один из лучших хирургов в Европе. Он понял, что не сможет прооперировать, потому и отказал. А ведь шрапнель и осколки – прежде всего металл. Он окисляется, отравляет ядами организм. Дойдет до внутреннего воспаления – вот вам и гангрена.

      – А вы сможете?– удивленно спросил генерал.

      – Смогу,– уверенно ответил Арцыбашев.– Смогу, так ведь?– спросил он Маслова.

      – Без сомнений,– тот с серьезным выражением лица посмотрел на Костромского.– Репутация нашей клиники и рекомендации говорят об этом.

      – Что ж,– генерал медленно, опираясь на трость, с болезненным усилием поднялся.– Я человек военный, и не привык откладывать на завтра.

      – Вот и отлично. Нюра!– позвал Арцыбашев.

      В комнату вошла молодая красивая медсестра.

      – Пойдемте в смотровую. Можете облокотиться на меня,– ласковым голосом сказала она генералу.

      Когда Костромской и Нюра ушли, Маслов спросил:

      – Александр Николаевич? Я все пытаюсь, но не могу припомнить хирурга с фамилией Фланбери.

      – Мой учитель,– ответил Арцыбашев.– Он работал в Королевском госпитале, в Париже. Хороший был специалист.

      – Был?

      – Умер три года назад,– на губах Арцыбашева заиграла шаловливая, немного грустная улыбка.– Только нашему генералу об этом – ни слова. Костромской – патриот до мозга костей, вот и пусть считает, что наше – самое лучшее.

      «До чего же идиотское суждение,– понял Арцыбашев.– А вслух звучит еще глупее».

      Маслов тихо посмеялся. Сегодня вечером, у своей любовницы, он обязательно расскажет этот случай, с удовольствием описывая реакцию старого генерала.

      – Пятнадцать тысяч?– пародируя, хрипло воскликнет Маслов.– Почему же так много?!

      – И все же, Петя,– любовница, прижимаясь к его дряблому желтому телу, целует его.– Это не слишком ли большие деньги?

      – Это очень большие деньги,– ответит Маслов.– И большая их часть осядет в кармане у Арцыбашева. Ты не представляешь, как он жаден до денег, словно дракон.

      Но этот разговор произойдет только вечером. А сейчас вежливый и услужливый Маслов в компании Нюры обхаживали