Секретный агент S-25, или Обреченная любовь. Валентин Лавров

счастливо улыбаясь, ласково провела теплой ладошкой по щеке мужа:

      – Вас, Аполлинарий Николаевич, узнать трудно… В вашем облике появилось что-то новое. Вы стали похожи на античного героя.

      Соколов обратил внимание на новое лицо, скромно стоявшее в коридоре, – полноватую, с пышным бюстом девицу в скромном темном платье, лет девятнадцати. Она с любопытством поглядывала на атлета и удерживала за руку вырывавшегося сына, строго выговаривая:

      – Иван Аполлинарьевич, ведите себя прилично!

      Мари представила:

      – Это воспитательница Вани – Елена Гавриловна. Она учит русскому и французскому языкам, а также игре на фортепьяно и хорошим манерам.

      Девица сделала изящный книксен, а Ваня воспользовался заминкой, вырвался, бросился к отцу и в мгновение ока, не без папашиной помощи, вскарабкался ему на плечи. Он гладил лицо и целовал отцовскую щеку, приговаривая:

      – Ой, папочка, как я о тебе скучал, даже плакал один раз.

      – Сынок, нам плакать не пристало, пусть плачут наши враги. Но почему Лукерья сейчас слезы льет?

      Горничная прижалась лицом к плечу гения сыска:

      – Наконец-то сокол наш ясный объявился! Разве дело – дом без хозяина? Это все равно что лампадка без фитиля. Но теперь заживем по-человечески…

      – Эх, Луша, Россия не то место на земле, где можно нынче жить по-человечески. Душ включи да обед скорее на стол ставьте.

      – Чёй-то душ? – удивилась Лушка. – Дорожному человеку, поди, теплую ванну принять полезней…

      – Нет времени лежать в ванне.

      Лушка побежала зажигать колонку и готовить барину свежее белье.

      Мари округлила глаза:

      – Как, опять уезжаете?

      – У меня всего два свободных часа.

      – Но почему?

      Соколов развел руками и сказал лишь одно слово:

      – Служба!

      Мари от досады аж застонала, повела мужа в гостиную:

      – А я размечталась: любимый приехал навсегда… Господи, когда кончится эта война?

      – Скоро, дорогая! Но начнется другая – с уголовными преступниками. После войн их всегда много разводится. Веришь, я часто скучаю по своей службе в уголовном сыске. Какие там замечательные были ребята – покойный друг Коля Жеребцов, Юра Ирошников, Кошко, Гриша Павловский.

      Мари вздохнула:

      – Даже не верится, что заживем мы, как прежде: каждый день будем видеть вас, милый папа и любимый муж.

      Соколов взял жену за руку, поцеловал ее ладонь:

      – Милая Мари! Пожалуйста, присядем на минуту.

      Мари удивленно взглянула на супруга: слишком необычным тоном он обратился к ней.

      Они сели на кожаный диван с высокой спинкой. Соколов, не выпуская руку супруги, произнес:

      – Тебя, мой друг, уже в ближайшие дни ждет тяжелое испытание.

      Она чуть побледнела:

      – Что-то случится с вами?

      – Да, со мной. Увы, я тебе не могу ничего объяснить, ни слова. Все, что я могу сделать, – посмотреть в твои глаза.