Дом соли и печали. Эрин Крейг

никогда их не менять.

      – Что случилось, папа? – спросила Камилла.

      – После долгих раздумий я решил, что время скорби в нашей семье прошло. Хаймур многие годы находился во тьме. Я хочу положить конец трауру.

      – Мы похоронили Эулалию вчера, – напомнила я, скрестив руки на груди. – Вчера!

      Кто-то пнул меня ногой под столом, и я ответила тем же. Я не могла точно сказать, кто это, но подозревала Розалию.

      Папа вскинул брови:

      – Я знаю, это может показаться преждевременным, но…

      – Очень преждевременным, – перебила я и получила еще один пинок. На этот раз я не сомневалась в том, что это Лигейя.

      Папа сжал переносицу, словно пытаясь предотвратить мигрень:

      – Мне кажется или ты хочешь что-то сказать, Аннали?

      – Как тебе вообще могло прийти такое в голову? Это неправильно.

      – Мы и так уже пережили слишком много горя. Пора начать с чистого листа, и я не хочу, чтобы наша новая жизнь была омрачена печалью.

      – Твоя новая жизнь. Ваша с Мореллой. У тебя не возникло бы таких мыслей, не будь она беременна.

      Тройняшки испуганно ахнули, в глазах Мореллы вспыхнула обида, но я уже не могла остановиться. К черту чувства: это слишком важный вопрос.

      – Она сказала, что ждет мальчика, и ты уже готов свернуть горы, чтобы сделать ей приятно. Ты готов напрочь забыть о своей первой семье. Проклятой семье.

      Темные, страшные слова сорвались с моих губ. Верити сдавленно вскрикнула.

      – Нет никакого проклятия, – буркнула Ленор и поспешила утешить младшую сестру. – Скажите ей, что это неправда.

      – Я не хочу умирать! – всхлипнула Верити, перевернув тарелку со сливками.

      – Ты не умрешь, – сказал папа. Его пальцы так крепко сжали деревянные подлокотники стула, что те едва не треснули. – Аннали, ты переходишь все границы. Извинись немедленно.

      Я встала со своего места и присела перед Верити, обняв ее и погладив мягкие детские волосы.

      – Прости. Я не хотела тебя расстроить. Нет никакого проклятия, правда.

      – Я имел в виду не Верити, – холодно отчеканил папа.

      Я упрямо сжала губы. Хотя мои колени слегка подрагивали, я заставила себя не отводить взгляд.

      – Аннали, – предостерегающе произнес он.

      Я начала считать секунды, прислушиваясь к тиканью стрелки маленьких серебряных часов на каминной полке. Когда прошло полминуты, Камилла кашлянула, чтобы привлечь внимание отца.

      – Ты, кажется, говорил о каком-то сюрпризе в гостиной?

      Папа потер бороду. Неожиданно он показался мне очень постаревшим.

      – Да. На самом деле это идея Мореллы. Небольшой подарок для всех вас.

      Тяжело вздохнув, отец продолжал:

      – Чтобы отметить окончание траура, мы пригласили портных, чтобы они сшили для вас новые платья. Шляпник и сапожник тоже тут.

      Мои сестры дружно завизжали от счастья, а Розалия бросилась к папе и Морелле, крепко обняв обоих.

      – Спасибо,