Русская сила графа Соколова. Валентин Лавров

и замаскирует.

      Фотограф вытаращил глаза:

      – А когда я спать буду?

      – Когда тебя в тюрьму посажу, – пошутил Сычев. – У меня на каждого еврея несколько статей найдется, а ты вообще разбойник натуральный, бриллианты ворованные прятал.

      Фотограф вздохнул. Он понял свою промашку, на которую толкнул его извечный страх. Но дело было сделано. Он побежал одеваться.

      Через пять минут они влезли в коляску и растворились в ночной темноте.

      К утру воскресного дня для гения сыска ловушка была подготовлена.

      Осталось ее захлопнуть.

Прогулка

      Извозчик, молодой крестьянский парень с вздернутым веснушчатым носом, погонял пару шустрых лошадок.

      Соколов с интересом разглядывал старинный город, его разномастное население, вывески на невысоких провинциальных домишках, парочки влюбленных, толпившихся возле синематографа, городовых, стоявших на углах улиц. Гений сыска молчал.

      Сычев суетливо произнес:

      – Это небольшой хутор, за чертой города. Ехать следует мимо Екатерининского дворца!

      Соколов спросил:

      – Ярошинский там живет?

      Сычев замахал руками:

      – Как можно! Это – «кукушка», полицейская конспиративная квартира, так сказать, для свиданий конфиденциальных, хе-хе.

      Проехали по Конторской улице. Вдруг потянуло пьяным запахом хмеля и солода.

      – Это пивной завод Даниловского, – объяснил Сычев.

      Миновали городской рынок, выехали к красавцу с богатой лепниной и колоннами – Екатерининскому дворцу. Миновали еще несколько улиц. Наконец показались приземистые, вполне деревенские избушки и мазанки окраины.

      Коляска покатила по пустынной деревенской дороге.

      Извозчик время от времени хлестал кобылок. От земли шла весенняя сырость. Правое колесо коляски отчаянно скрипело, и этот надоедливо-унылый звук разносился в утреннем замирающем воздухе.

Красавица Галина

      Лошади втянули коляску на бугор. Саженях в двадцати от дороги Соколов увидал старый бревенчатый, довольно обширный дом с пристройками и клетями. Слева от дома под навесом лежал большой запас дров.

      Отдельно стояло прочное, свежей постройки здание, из трубы которого валили клубы пара.

      Соколов первым вошел в распахнутую калитку. Злобно рыча, от крыльца на сыщика шел громадный, грозно щеривший пасть волкодав.

      Соколов поднял с земли прут, цыкнул:

      – Пошел на место, дурак!

      И пес, трусливо поджав хвост, убрался с дороги.

      В чисто прибранном дворе под кустами еще нераспустившейся сирени стоял стол, застланный белой скатертью, изрядно сервированный. Из дома выскочили три смазливых юницы – в нарядных, цветастых поневах, в белых шелковых блузах, обтягивавших упругие, высоко торчавшие груди. Девицы как на подбор.

      – Рады видеть вас, пан! Проходите до избы, отдыхайте с дороги, – заговорили девицы сладкими и соблазнительными голосами.

      Сычев по-хозяйски распорядился:

      – Мы выпьем водочки на свежем воздухе!