Русская сила графа Соколова. Валентин Лавров

желания». Вслух сказал:

      – Сударыня, дела ждут меня!

      – Так приходьте завтра, а?

      – Обязательно буду!

      Соколов отправился в гостиницу.

      Уже вскоре он спал крепким сном человека, честно выполнившего свой служебный долг.

Ранний гость

      Утром Соколов проснулся от птичьего гомона, несшегося в распахнутые окна.

      Сыщик выглянул в парк. На лиловом черноземе дружно пробивалась изумрудная трава. Кусты и деревья развернули клейкие пахучие листочки, на которых играли блики солнца. Небо было чистым, предвещая прелестный весенний день, полный молодого солнца и ласкового тепла.

      В дверь раздался стук. Сыщик услыхал голос Сычева:

      – Коллега, не проспите Царствие Небесное!

      Сычев ввалился шумный, пахнувший перегаром. Он уже успел заглянуть к Сарре, с тревогой спросил: «Что, москаль нашел расписку?» Сарра отрицательно покачала головой. Это его несколько успокоило. Теперь Сычев протянул Соколову руку:

      – Рад видеть вас, Аполлинарий Николаевич! Моя коляска ждет внизу. Нынче все-таки воскресный день! Так что сопряжем полезное с приятным: и в парной бане отдохнем, гульнем и потом этих прохиндеев – Ярошинского и Годлевского – допросим. Они все у меня выложат, паразиты!

      – Хорошо, жди меня в коляске!

      Соколов проделал небольшую зарядку. Затем, стоя под душем, он размышлял: «Этот тип явно что-то задумал, это видно по его лукавой морде. Что ж, это очень интересно: что выкинет этот плут?»

      Соколов оделся и сбежал вниз по мраморной лестнице, застеленной мягкой ковровой дорожкой. Он ощущал себя шахматистом, с любопытством и нетерпением дожидающимся хитрого хода противника.

Под покровом ночи

      Сычев действительно приготовил для столичного гостя некую ловушку.

      Еще накануне вечером Сычев приказал извозчику:

      – Отвези меня к «Де Ламитье»!

      Извозчик просьбе не удивился, дернул вожжи:

      – Н-но, пошли!

      На Екатеринославской улице он остановился возле двухэтажного кирпичного здания под номером шесть.

      В свете электрического фонаря можно было прочитать вывеску: «Фотография Де Ламитье». Все окна и витрины были закрыты деревянными ставнями. Здесь фотографом был некий Зильберштейн. Он порой выполнял заказы бандитов и полицейских. Для них он делал в борделе мадам Гофштейн порнографические снимки и в этом искусстве достиг замечательного совершенства.

      Вскоре послышались торопливые шаркающие шаги, кашель:

      – Чего треба?

      – Открывай, старый хрен! – Сычев еще раз долбанул ногой дверь.

      Загремел тяжелый засов, дверь распахнулась. На пороге, держа свечку, стоял в пижаме всклокоченный мужик лет сорока с крупными пейсами. На нем были люстриновая шапочка, сдвинутая к уху, и огромная черная борода. В колеблющемся свете отразились большие навыкате глаза, полные испуга.

      Сычев не успел открыть рот, как фотограф повалился в ноги.

      – Вы уже все знаете, ваше превосходительство! – запричитал фотограф,