Ганфайтер. Огонь на поражение. Валерий Большаков

огорчении:

      – И ты тоже здоров.

      – Извини, – брякнул Тимофей, и врачиня расхохоталась.

      Чуток посерьезнев, но сохраняя на лице улыбку, Марина сказала:

      – Это ты меня извини за вчерашнее. Я просто дико разозлилась на тебя, и… И убедилась, что ты не трус. Ведь это ты застрелил Хлюста?

      Помолчав, Браун признался:

      – Я. Его и Беса.

      – Нет, Беса ты только ранил.

      – Что-о?! Он живой? А откуда ты?..

      – Костя рассказал.

      – Костя? Кот? С таким шрамом? – Тимофей показал, с каким.

      – Да. Костя сказал так: «Хлюсту выпала черная двойка, а Браун пошел с козырей…»

      Повинуясь неслышному призыву, Тимофей обхватил девушку, сграбастал ее длинными костистыми руками и прижал к себе. Марина не сопротивлялась. Она сама обняла его за шею и прижалась губами, язычком растворяя пересохшие Тимины губы.

      Задыхаясь, Браун перевел одну руку с талии девушки на ее попу, а другую ладонь вмял в пышную грудь. Марина тихо застонала и прошептала:

      – Не здесь… И не сейчас.

      Схватив Тимофея за руку, она вывела его обратно на улицу и торжественно передала Боровицу.

      – Годен!

      – Ну, слава богу… – проворчал сегундо.

      Рядом с главным смотрителем стояли трое парней. Плосколицее дитя тундры под два метра ростом и два шустрых молодых человека, рыжий и светлый. Молодые люди улыбались, как на рекламе зубной нанопасты.

      – Знакомьтесь, – сказал Станислас с оттенком нетерпения и хлопнул по груди двухметрового: – Это Арманто, знатный китодой, командир звена субмарин, старший смотритель… и ленивый до ужаса!

      Дитя тундры ничуть не обиделось – ухмыльнулось, смежая глаза в щелки, и поправило главного смотрителя:

      – Шибко-шибко ленивый, однако!

      – Не прикидывайся чукчей.

      – А я кто, по-твоему?!

      – Тимофей Браун, – не к месту вставил младший смотритель и подал руку.

      – Арманто Комович Вуквун, – церемонно сказало дитя, сжимая его пятерню так, что косточки хрустнули.

      – А это – Рыжий и Белый! – продолжал представление Боровиц.

      – Шурики мы, – солидно отрекомендовался рыжеволосый. – Мы не клоуны, сразу предупреждаем. Мы жутко серьезные!

      – Я – Шурик Белый, – отрекомендовался светлый. – Фамилии такой.

      – А я – Рыжий! – ухмыльнулся его товарищ.

      – А то бы он не догадался, – прогудел Илья, он же Тугарин-Змей.

      И Браун пожал крепкие руки новых знакомых. Ладони у них были – сплошная мозоль.

      Похлопав себя по карманам, Станислас спросил:

      – Закурить есть?

      Тимофей с готовностью достал пачку сигарет с зеленым биофильтром – сам он не курил, только угощал.

      – Не-е, Сихали, – мотнул головой сегундо. – Эту хрень я в рот не беру. В них не табак, а одно название…

      Арманто протянул Боровицу кисет, Рыжий поделился клочком папиросной бумаги.

      – О, совсем другое дело! – оживился сегундо, привычным движением скатывая