Ганфайтер. Огонь на поражение. Валерий Большаков

– пробурчал Боровиц, сбавляя громкость. – Графья нашлись… А какавы с марципанами им не подать?

      Постепенно негодование Станисласа перешло в неразборчивое ворчание и затихло, а лицо сегундо приобрело скорбное выражение.

      – Кушайте, мальчики, – ласково прожурчала тетя Хани, – кушайте!

      Допрошенный Браун сел, нахохлившись, у стола – спать хотелось ужасно. Наталья тут же сунула ему чашку с бодрящим напитком, черным как смола.

      – Настоящий кофе, – сказал Станислас назидательно, – должен быть крепким – таким, чтобы в нем гребной винт не тонул!

      Внезапно вспомнив, что его сильно обидели, главный смотритель насупил брови.

      Тимофей отхлебнул горяченького и признал, что кофе настоящий – сонливость он сдирал, как наждачка ржавчину.

      – Не выспался? – ласково сказала Наташа. – Ничего, сегодня пораньше ляжем…

      – Пойдем на своих, – вступил Боровиц, с шумом отхлебывая бодрящий напиток. – Парни с Обхода обещали помочь на «Скаутсабах». Илья, за тобой вид сверху…

      Тугарин молча кивнул, цедя кофе из кружки размером с ведерко.

      – Сихали, – обратился к Брауну главный смотритель, – ты на каких ходил?

      Младший смотритель не сразу допер, о чем его спрашивают. Наталья опередила его:

      – На «Бронко» он ходил. И на «Орках».

      – Вот и славно, у нас как раз «Бронко». «Орок» три всего. Ежели по осени отгоним стадо в Петропавловск, на китобойный комбинат, хозяйка грозилась всех на новые «Орки» пересадить…

      – А это уж как себя покажете, – важно сказала Стоун.

      – «Орка» – это вещь! – оценил Белый.

      – Допивай быстрее, – посоветовал ему сегундо, – и шагом марш.

      «Бронко» была старой северодвинской разработкой, удачным проектом одноместной субмарины – простой и дешевой. С маломощным моторным реактором, она могла развивать узлов тридцать—сорок, а пиробатовая броня позволяла погружаться на полкилометра максимум. «Орка» же развивала и пятьдесят узлов, и больше, могла глиссировать по поверхности и даже выпрыгивать на скорости из воды, пролетая полста метров. И глубин достигала абиссальных – до шести кэмэ.

      Ближе к центру СПО наличествовал купол главного кессона, оттуда наклонный тоннель выводил к подводному причалу.

      Китопасы спустились и двинулись круглым коридором, похожим на салон старинного авиалайнера – с обеих сторон шли в ряд иллюминаторы. За ними зеленела вода, подсвеченная прожекторами, и виднелись «Бронко» – двадцатиметровые веретена, горбами рубок соединенные со стыковочными узлами «плота».

      Станислас шлепнул по люку, отмеченному семеркой, и сказал Тимофею:

      – Это тугаринская, залезай и обнюхивайся.

      – Только я в китах – ни бум-бум, – признался Браун. – Почти…

      – Научишься, – усмехнулся главный смотритель.

      – Освоишься! – воскликнул Шурик Рыжий. – Вон, даже Арманто, уж на что тундра, а и то вник!

      – Слышь, ты, вонь рейтузная? – рассердился чукча, с утра бывший не в духе. – Получишь щас!

      – Отставить! – рявкнул Боровиц, пресекая межнациональную рознь. – Заткнулись оба. По местам!

      Тимофей