Девятый час. Элис Макдермот

стену гнева ей пришлось пробиться. Она осветила младенца и даже мать. А потом снежинки начали собираться в желтых ресницах сестры Люси, и она снова прищурилась.

      – Муж хорошо с тобой обращается? – спросила она.

      Сестра Жанна на секунду закрыла глаза. Кровь прилила к ее щекам. Молодая мать издала короткий удивленный смешок.

      – Да, сестра. Очень даже.

      Сестра Люси подняла руку без перчатки, сурово грозя красным артритным пальцем, и сестре Жанне снова вспомнился генерал Вашингтон (или, может, это был Наполеон?).

      – У него хорошая работа?

      – Да, – ответила молодая мать и встала прямее. – Он швейцар в «Отеле святого Франциска».

      Сестра Люси кивнула, хотя ответ едва ли ее удовлетворил.

      – Вы живете поблизости?

      – Да, сестра. – Молодая мать качнула головой назад, указывая направление. – В триста четырнадцатом. С прошлой субботы.

      После этих слов сестра Люси выставила палец, почти коснувшись груди женщины.

      – Приходи ко мне, – велела она, – в любой момент. Если он тебя обидит.

      – Он ко мне добр, – повторила со смехом молодая женщина.

      – Мы из монастыря на Четвертой. Я – сестра Люси. – Она сжала кулак, потом потерла пальцами один о другой. – А это сестра Жанна. Приходи к нам, если надо будет.

      Женщина изобразила намек на реверанс и явно собралась идти дальше.

      – Обязательно. Доброго вам утра, сестры.

      Она успела отойти всего на несколько футов, когда сестра Люси произнесла:

      – Будь он к ней добр, позволил бы перевести дух, прежде чем заводить еще ребенка. – Она сморгнула снежинки, стремившиеся залепить ей глаза. – Мог бы подумать не о своем удовольствии, а о ее здоровье.

      С сестрой Люси любая радость была сродни прогулке по краю пропасти.

      Склонив голову, сестра Жанна с минуту изучала мыски их одинаковых ботинок. Несмотря на холодок, она все еще чувствовала, как горят ее щеки.

      – Я, наверное, пойду в дом, – прошептала она и повернулась к лестнице.

      – Я постараюсь оповестить! – крикнула ей вслед сестра Люси. – Поговорю с мистером Хеннесси, он всех железнодорожников знает. Но она так спешит, что много народу нам не собрать. Всего один вечер для прощания.

      Сестра Жанна, не оборачиваясь, кивнула и продолжила подниматься. Она совсем забыла, что Бог в снегу вокруг, в холоде и в необъятном небе; она совсем забыла про радость от трудов будущего дня. Вместо этого она думала, как хорошо будет избавиться от сестры Люси.

      В коридоре у лестницы полицейский и пожарный совещались с каким-то господином. Когда сестра проходила вестибюль, они разом повернулись и кивнули ей. Дверь в квартиру была приоткрыта, и она тихонько вошла. В совсем уже дневном, пусть и тусклом свете комната казалась красивее, чем вчера ночью – хотя бы потому, что теперь занавески на большом трехстворчатом окне были раздвинуты и от снега на улице тут стало веселее. В комнате все еще витал запах гари, но теперь к нему примешивался аммиачный