Девятый час. Элис Макдермот

стало ясно, что выпивку им не предложат. Позднее две монахини спустились с мистером Шином вниз, чтобы дать девочке побыть наедине с мужем. Очутившись на тротуаре, мистер Шин достал из кабины катафалка свежую газету и, развернув, постучал пальцем по узкому столбцу заметки. Сестра Сен-Савуар подалась вперед прочесть, сестра Жанна от нее не отставала. В тускнеющем свете холодного вечера, под размывающей контуры моросью дождя и пеленой поднимающегося тумана они едва-едва разобрали заголовок: «САМОУБИЙЦА ПОДВЕРГ ОПАСНОСТИ СОСЕДЕЙ». Далее следовал полный отчет о пожаре и смерти мужчины, добровольно расставшегося с жизнью.

      – Ничего не поделаешь, сестра, – шепнул мистер Шин. – Раз уж пропечатали в газете, ни на одно католическое кладбище тело не примут. С меня голову снимут, если попытаюсь привезти его в церковь.

      Сестре Жанне казалось, что черный газетный шрифт и особенно набранный жирным заголовок раздуваются и размываются с каждой каплей дождя, на миг превращая весь мир в нечто сделанное из бумаги в рытвинах слез.

      Но сестра Сен-Савуар оттолкнула руку похоронного агента. Ей вспомнился невоспитанный молодой человек с торчащим зубом и в серой фетровой шляпе. Ее очки вспыхнули в свете зажегшихся фонарей.

      – В «Нью-Йорк таймс», – сказала она, – слишком много трепачей.

      Монахини снова поднялись наверх. Сестра Сен-Савуар сознавала, с каким терпением маленькая сестра Жанна выстаивает с ней на каждой ступеньке, подставляя руку, чтобы предложить помощь. Наверху они уговорили плачущую вдову подняться с колен и лечь в кровать. Заботу о ней взяла на себя сестра Жанна – ни тени усталости в худой спине, ни малейшего признака того, как утомляет безмерное сострадание к незнакомому человеку. Когда Энни уложили, сестра Жанна предложила сестре Сен-Савуар пойти в монастырь отдохнуть. Она прошептала, что просидит у кровати всю долгую ночь и леди будет готова рано утром.

      – К чему готова? – спросила ее сестра Сен-Савуар, пытаясь определить, много ли понимает молодая монахиня, и подозревая, что не так уж много. – Никакого отпевания не будет. – Из-за невероятного, до мозга костей, утомления ее ответ прозвучал резче, чем она хотела бы.

      Юная сестра Жанна подняла на нее красивые глаза, в которых снова собиралась влага.

      – Я подготовлю ее ко всему, что ее ждет, – ответила она с детской решимостью.

      Сестра Сен-Савуар оставила их перешептываться в спальне. У гроба она постояла, чтобы снова всмотреться в неподвижное лицо молодого человека. Потом подошла к кухонному окну и вновь заглянула в чистилище внутреннего двора. В этот час там ничего не было видно. Любое движение, любая жизнь – за освещенными окнами выше: мужчина за столом, ребенок под прикроватной лампой, молодая женщина, укачивающая младенца.

      Разумеется, именно сестра Жанна будет рядом, когда летом ребенок появится на свет.

      Именно за сестрой Жанной пошлют.

      Старая монахиня почувствовала, как к горлу подступает зависть нищего.