Мужской взгляд на библейскую женственность. Михаил Стефанович

и мерзкий не то злобный вопль, не то похотливый стон множества бесов. Стон густой, вязкий и плотный настолько, что от него входная дверь приоткрылась.

      – Братья, не надо, не делайте этого. У меня две дочери, еще девушки, – я отдам их вам, и делайте с ними, что хотите…

      Что? Кровь ударила в голову так, что заложило уши, и диалог за дверью перестал быть различим. Похоже на голос отца. Слишком похоже. Не может быть, чтобы это был отец! Но больше некому… Отец? Отец!

      – Мама!

      – Не бойтесь, мои милые, маленькие девочки (я сама боюсь, но буду скрывать это; я буду биться за вас насмерть, хоть с мужем Лотом, хоть с похотниками за дверью, хоть с самой преисподней; насмерть, чтоб не видеть ужасных сцен насилия, неизбежных сцен…)

      Снова стук входной двери. Отец в доме. Гости, из-за которых началась вся эта заварушка, втащили Лота в дом. Дверь захлопнулась. Но выдержит ли она натиск обезумевшей от вожделения толпы?

      – Всех уводи отсюда: мы уничтожим этот город! – это уже голос гостей обращается к Лоту.

      Но как уводи, если за дверями неукротимое и неистовое беснование? Смесь собачьего лая, волчьего воя и блеяния козлов в одном флаконе. Стук голов о стены, звук падающих тел… За годы жизни в Содоме наши милые маленькие девочки многого уже насмотрелись, на многое перестали обращать внимание, со многим согласились. Согласились, что желаемое должно приобретаться любой ценой. Согласились, что бессмысленно ждать милостей от природы, надо вырывать их зубами. Или же, что более подходяще для женщины, хитростью, интригами, манипуляциями. Согласились, что слабость – худший из пороков. Согласились, что нет ничего зазорного во внебрачном сексе, если присутствует любовь. Согласились, что семья – главная ценность в жизни, и эту ценность надо приумножать, во что бы то ни стало, приумножать и защищать. А для защиты семьи нужны мужчины, много, много мужчин. Для этого и надо выходить замуж, чтобы рожать сыновей. Чтобы было кому землю пахать, кому копьё в руках держать, кому рабынь в соседних царствах завоёвывать. За годы жизни в Содоме наши милые маленькие девочки со многим согласились и ко многому привыкли, но то, что сейчас происходило за дверями их отчего дома превосходило рамки даже их не страдающего застенчивостью понимания. Что же это за шум?

      – Мы всё ещё в опасности, мама?

      Но шум как будто бы удаляется? Потенциальные обидчики тычутся в стены, как слепые котята, тычутся, бьются, падают и удаляются. Угроза миновала. Но миновала ли? Сердце режет воспоминание: «…У меня две дочери, еще девушки, – я отдам их вам, и делайте с ними, что хотите…» Воспоминание крадёт изрядную долю от чувства защищённости, о котором мечтает любая девушка. Сердечная боль провоцирует новую и новую волну тревоги, а тревога заставляет осознавать свою беспомощность.

      – Мама!

      – Не бойтесь, мои милые, маленькие девочки (я и сама боюсь, боюсь жить дальше с этим Лотом, боюсь, не зная на что он ещё может пойти,