Триумф графа Соколова. Валентин Лавров

имя резидента?

      – Он не назвал его. Фон Лауниц, в отличие от тебя, лю-убит меня ужас как! Он ничего от меня не скрывает. Я и не спрашиваю его, а он сам: к резиденту, говорит, нынче еду. Очень, дескать, встреча ответственная. Я же не дура, не буду спрашивать: какая у него кличка да где живет?

      – Ты, красавица, очень умная. И ничего пока не расспрашивай. Только при удобном случае, может, в постели да перед сном, скажи: «Все говорят, что в Москве пропал какой-то прокурор. Не слыхал, не нашли его еще?» И все, больше ни-ни!

      Вера Аркадьевна вновь стала целовать грудь Соколова, приговаривая:

      – Буду, буду осторожной, как мышка! – Вдруг приподнялась на локтях. – А ты меня не бросишь? Ты меня люби, пожалуйста, очень сильно. И к другим бабам не ходи. А то на тебя все пялятся – уж очень ты хорош, мой разлюбезный граф! Ну прошу, поцелуй меня. – И она, словно большая грациозная кошка, что-то мурлыкая, сладко потянулась.

      Соколов взял руками ее голову, заглянул в лицо, поцеловал в нос и жестко произнес:

      – Ты знаешь, чем тебе грозит провал? Немцы тебя надолго посадят в тюрьму или расстреляют. И фон Лауниц тебя не спасет.

      Вера Аркадьевна глухо застонала.

      – Он первым от меня откажется. Как я его ненавижу, какой он мелочный! Лучше погибнуть за час любви с Соколовым, чем до конца дней спать с постылым мужем. – Помолчала, поводила пальчиком по щеке сыщика, доверительно произнесла: – Когда ты рядом, я ничего не боюсь. Ей-богу! Ну а если что случится, ведь ты меня выручишь, правда?

      Соколов подумал: «Это хорошо, что она пришла! Но женщина надежна только до той поры, пока любит. Кто это метко сказал: „Для женщины прошлого нет. Разлюбила, и стал ей чужой“? Ах, это Бунин вчера свои стихи в „Вене“ читал. Очень тонко подмечено». Вслух произнес:

      – Конечно, сделаю все возможное! Но… не обольщайся. Я ведь не могу победить всю германскую контрразведку. Там очень умные ребята есть.

      Он подошел к телефонному аппарату, соединился с Министерством внутренних дел. Отыскал Джунковского. Произнес:

      – Владимир Федорович, срочно пришли Жукова. Пусть возьмет с собой необходимое.

      Товарищ министра удивился:

      – Вот как? Любопытно-с! Я сам с ним приеду. Не возражаешь?

      – Буду рад, но не раньше, чем через час.

      Джунковский рассмеялся:

      – Чтобы не сочли за дезертира любовного фронта?

      – Или за труса, отказывающегося от сладостной и триумфальной виктории.

* * *

      Когда Соколов вернулся в спальню, Вера Аркадьевна с веселым хохотом повисла на его шее:

      – Любимый, что-то пауза затянулась!

      – Согласен. Пауза в любви должна длиться чуть дольше паузы на сцене! По новейшей системе Станиславского.

      – Нет, по системе графа Соколова!

      Фото на память

      Когда Джунковский и Жуков прибыли в люкс, Вера Аркадьевна из спальни не выходила. Так распорядился Соколов. Едва взяв в руки список немецких фирм, которые вели разведывательную работу в Петербурге