Триумф графа Соколова. Валентин Лавров

любви! – Вдруг ее глаза наполнились слезами. – Погибнуть ради любви к тебе, милый граф. Ах, какая была бы сладкая смерть – уйти с твоим именем на устах! Я так тебя обожаю. – И на сей раз она с нежностью поцеловала возлюбленного в плечо.

      – Как ты узнала, что я в Петербурге?

      – Очень просто! Я дала деньги в тех ресторанах и гостиницах, где ты бываешь, чтобы мне протелефонировали, как только появишься. Вот мне и сообщили сразу из двух мест – из «Астории» и из «Вены».

      – И кто известил?

      Вера Аркадьевна шаловливо улыбнулась:

      – Свою агентуру не сдаю!

      Она набросила одеяло на их головы и, прильнув к уху Соколова, прошептала:

      – Я ведь теперь все про тебя знаю, ты полковник российской охранки. Сейчас кое-что скажу, а ты запомни: Германия скоро начнет войну с Россией.

      Соколов сбросил с головы одеяло.

      – Откуда у тебя такие сведения?

      – К нам в субботу приходил с супругой Гельмут фон Луциус…

      – Это советник германского посла?

      – Ну да, Пурталеса… Поначалу они уединились в бильярдную, все там о чем-то шептались. А позже, за столом, водочки приняли, раскраснелись и уже вовсю спорили о сроках всеобщей мобилизации, об усилении агитационной и террористической деятельности в России и еще о чем-то. Да о той же мобилизации: дескать, надо сорвать новый призыв в армию в России. И в связи с этим что-то про Государственную думу вспоминали, про какого-то Малиновского… Я ведь не все слыхала. Меня постоянно болтливая Луиза отвлекала, супруга советника.

      – А еще какие-нибудь, кроме Малиновского, имена упоминали?

      – Да, Ленина, к примеру. Пурталес был недоволен, что германское правительство на него ставку делает, называл его «плешивым недоноском». А муж мой, наоборот, защищал Ленина, говорил, дескать, необходимо его активней субсидировать.

      – Что еще?

      – А еще вспомнили какого-то прокурора, кажись, Александрова. И очень при этом хохотали, ржали, словно жеребцы. Чего веселились? Право, не поняла. И больше ничего услыхать мне не удалось, вот истинный крест.

      Вдруг обхватила обеими руками шею Соколова, потянула к себе:

      – Ой, надоели мне эти мужские глупости! Иди, миленок, ко мне, ну же, скорей!

      Государственные секреты

      Потом, облизывая языком припухлые губы, томно говорила:

      – Тебе что, списки агентов нужны? Ну, ласковый мой, не отказывайся. Ты в Поронино за какими-то списками мотался? Ленин сам об этом на всю деревню кричал, обзывался на тебя нецензурно. Да я тебе сколько хочешь всяких секретных бумаг притащу, у моего Лауница два сейфа набиты ими.

      Соколов с деланым равнодушием произнес:

      – Может, там ресторанные счета или другой мусор? Как ты разберешься?

      Вера Аркадьевна задышала графу в лицо.

      – Чего я, дура, что ль? – Малость подумала, предложила: – А хочешь, сам приходи, когда мужа не будет. Выгребай все, что хочешь, – для тебя, орел мой ясноглазый, ничего не пожалею. Слышь, а нынче я тебе принесла некоторые бумажки. Я взяла их на время из сейфа фон Лауница.