Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова. Валентин Лавров

филеров».

      Он имел счастливую внешность – самую заурядную, позволявшую сливаться с толпой. К тому же он был, как писало начальство в служебном формуляре, «нравственно благонадежный, честный, сообразительный и удивительно терпеливый, обладающий крепкими ногами и острым зрением». И все это было истинной правдой, к которой можно было бы добавить, что Гусаков любил свою службу до самозабвения.

      Одним словом, этот человек полностью соответствовал параграфу второму секретной инструкции МВД «По организации филерского наблюдения».

      Соколов обнял старого знакомца, с которым переловил немало преступников разного калибра, спросил о жизни, о том о сем и уже серьезным тоном осведомился:

      – Коля, почему не выяснил, где фигурант закупает для дома провизию?

      Гусаков расплылся от удовольствия. Не скрывая гордости, подкрутил усики, живо ответил:

      – Хотя приказа не было, но проявил смекалку и выяснил! Я вчера шел с точки домой. Думаю: «Имею право рюмку пропустить, зайду в трактир». Заглянул в «Золотой шатер». Это тут рядом, во-он желтая крыша видна – Котельническая набережная, тридцать один, в угловом доме почетной гражданки Осиповой. Содержит Иван Степанов Гусев. Вдруг меня как током дернуло: у входа в трактир сидит себе в коляске – кто бы думали? – Зубастый собственной персоной. А где извозчик? Извозчика нет, и, сколько глаз охватывает, не наблюдаю. Почему нет? Зачем Зубастый сидит? Говорю себе: «Коляна, проследить всегда хорошо – наудачу». Встал у входа в трактир, будто меню, что висит, читаю, а сам глазом на коляску косю. Вдруг голос: «Дай пройти!» Глядь, а это извозчик Зубастого по лесенке из подвала подымается, корзину плетеную тащит. Прошел этаким фертом мимо меня да бережно в его коляску корзину ставит. Слышу: дзинь! Смекаю: бутылки тащит. Ну, сел извозчик на козлы и к дому Зубастого потащился.

      – Что именно он взял у Гусева?

      Гусаков развел руками:

      – Этого знать не могу! Сверху скатеркой накрыто, так что не проглядывало.

      Соколов подумал: «Порой от расторопного филера пользы бывает больше, чем от бестолкового генерала!»

      Вслух сказал:

      – Коляна, пойдем по кружке пива выпьем и заодно побеседуем с содержателем Гусевым.

      Уютное местечко

      Соколов со спутником уже через три минуты подошли к любимому месту досуга мужской части местного населения – «Золотому шатру». Сыщики спускались в подвал по крутой, выложенной из крупных белых плит лестнице. К ним тут же подскочил лакей в белоснежной рубахе, перевязанной красным пояском, согнулся дугой:

      – Рады зреть в нашем заведении! Позвольте вас усадить в тихое место возле африканской пальмы.

      Большой, парадный зал открывался лишь к обеду. Другой зал, тоже, впрочем, вместительный, еще не был заполнен. Лишь слева возле буфета сидели в университетских тужурках студенты да какие-то пролетарии степенно хлебали щи.

      Соколов обратился к лакею:

      – Говоришь, африканская пальма? А у тебя, услужающий, случайно, не произрастает баобаб? Ах, нет?