Дом последней надежды. Карина Демина

на резной столбик, и видно было, что даже стоять ей тяжело. – Во всяком случае, рыжему. Второй, как полагаю, свободен?

      – Именно…

      – Кто он?

      – Мастер по дереву, как я поняла…

      – Плотник. – Кэед наморщила нос.

      – А тебе сразу Наместника подавай…

      – Отчего ж… плотник тоже неплохо…

      – Мастер по дереву делает корабли, – сказала Араши, выглядывая из своей комнатенки. – Его берегут. Воином может стать любой, а вот услышать дерево – только тот, в ком дар имеется… слово хорошего мастера ценят больше, нежели слово воина. – И пояснила: – Так отец рассказывал.

      Кэед кивнула, одарив светловолосого тьеринга весьма многозначительным взглядом, правда, сосредоточенный на заборе, тот ничего не заметил.

      – Что ж… это многое меняет…

      – Ага. – Араши выглянула наружу и, потянув носом, сказала: – Он для тебя хорош… а вот ты для него?

      – Не твоего ума дело. – Кэед медленно развернулась и, сделав крохотный шаг, застыла. Ее лицо исказила мучительная гримаса.

      – Болят? – Шину протянула руку, на которую Кэед оперлась.

      – Благодарю…

      – От…

      К благодарности, пусть и произнесенной тоном ледяным, показно-равнодушным, Шину не привыкла. И смутилась. И оттопыренные уши ее, пожалуй, единственное, что во всем обличье могло показаться красивым, запылали.

      – Тебе к нашей Мицу надобно, она в травах понимает… или к исиго…

      – Исиго мне не поможет, – Кэед сказала это совсем иным тоном, обманчиво-спокойным. И добавила: – Отец обращался, когда… когда стало понятно, что благородного жениха мне не дождаться… только исиго сказал, что кости уже выросли и теперь ничего не изменишь… мазь дал, чтобы не болела. И взял за это три золотые монеты. А если все-таки выправлять, хоть немного, то двести отдать надо…

      Араши сказала слово, которого девица благородная и знать-то не должна бы.

      – Та мазь и вправду помогала, но… она закончилась еще прошлою зимой. А отец решил, что три золотые монеты за крохотную склянку – это чересчур. Он подумывал отправить меня в монастырь. Так что, могу сказать, мне повезло, что в конце концов я оказалась здесь. Госпожа Иоко… я закончила работу над ширмой.

      – Быстро. – Шину ступала медленно, чтобы Кэед успевала за ней.

      – Все равно здесь больше нечем заняться, а работа меня всегда отвлекала.

      Она и вправду была удивительной мастерицей.

      Яркая зелень горы. Алые крылья дракона. Море седое, с чернотой. Живое. Застывшее с лодчонкой в огромных своих ладонях. И пусть держало оно лодочку бережно, но стоит дракону дыхнуть, и огненный шквал заставит море вздрогнуть. Вскинуться в страхе ли, в ярости. А может, удержав несчастное суденышко, оно попытается сохранить его, но сосны на скалистом берегу вспыхнут, что спички…

      Тихо вздохнула Шину.

      Араши и та не нашлась, что сказать. А Кэед, проведя по ширме пальцами, сказала:

      – Мне впервые попалась подобная работа… и я благодарна, что вы доверили ее мне, госпожа…

      – Иоко, – мне давно уж надоело