Дом последней надежды. Карина Демина

женщину, надлежит бить палками столько раз, сколько монет он за нее выручит.

      Интересно, изменит ли этот закон хоть что-то?

      Сомневаюсь.

      Девочек по-прежнему будут приводить в Веселый квартал, только назовут это иначе… Службой? Учением? Гейши не останутся без майко, а содержательницы Веселых домов – без свежего мяса, на которое так падки мужчины…

      Горькие мысли.

      И уже не понять чьи. Мои ли, Иоко, которой о Веселых кварталах полагалось знать лишь то, что они существуют вопреки слову князя и повелению Наместника, постановившего возвести стену, дабы уберечь горожан от тлетворного влияния…

      Смех. Горький.

      – Мы обратились к свахе. Она потребовала золото… много золота и еще меха, якобы в дар семьям женщин. Она сказала, что раз мы ныне служим Наместнику, то и невест она подыщет достойных. Только вот ищет уже второй год кряду.

      – И вы решили взять дело в свои руки?

      Хельги развел руками.

      – Раз уж вы не боитесь меня…

      – А разве есть у меня причины? – Остывший чай горек, словно слезы. И пить его – не лучшая идея, но Иоко не способна позволить чаю пропасть.

      – Я же тьеринг…

      – И мужчина… это определенно внушает опасения…

      Зашелестел багрянцем старый клен. Недолго ждать уже, еще день или два, и первый лист ляжет подношением на теплые доски террасы. И тогда можно будет смело сказать, что в город пришла осень.

      – Если вы ищете невесту, то… в этом доме есть женщины, не связанные ни словом, ни иными обязательствами, однако… вы сами должны понимать, что у каждой из них своя история…

      – Госпожа Иоко будет столь добра, чтобы рассказать ее?

      – Госпожа Иоко, скажем так, она не станет мешать, если кому-то вздумается узнать ее… у той, что пришлась по сердцу.

      Тьеринг крякнул.

      – И чего госпожа пожелает взамен?

      – Слова. Вы не станете никого обманывать. Неволить. Принуждать словом или любым иным способом…

      Это определенно был странный вечер.

      И странный разговор.

      А кленовый лист, слетевший на мою раскрытую ладонь, напомнил мне сургучную печать, которой во дворе Наместника скрепляли договора.

      Глава 9

      На следующий день Хельги явился с высоким молчаливым парнем, который старательно горбился, стремясь казаться ниже. Светлые волосы его были заплетены в две косы, украшенные полосками белого и рыжего меха.

      – Вот, госпожа, это Норгрим… он славный парень, строит корабли. Боги наделили его редким даром – слышать дерево… и думаю, с вашим домом он тоже управится…

      Они принесли короб с инструментами и доски.

      И огромную корзину, наполненную вяленым мясом, мешочки с белой рисовой крупой и хлеб.

      Огромный каравай хлеба. Привычного. Круглого. С темной корочкой, густо посыпанной тмином. Слегка приплюснутого с одной стороны и украшенного поперечною трещиной. От него исходил умопомрачительный аромат. Для меня. А Иоко запах казался кислым, да и… она удивлялась,