Дом последней надежды. Карина Демина

на полях Цэдуми, кровью своей наполнив родники. С тех пор воды их красны и почитаются целебными.

      Не стало армии.

      И даже великий Маорха, написавший трактат о Войне, вынужден был вскрыть себе живот, смертью спасаясь от позора. В тот день, когда Ми-Циань во главе орды своей подошел к Белому городу, Соро вышла навстречу. Она обрядилась в белые траурные одежды, а волосы распустила.

      Она не стала красить лицо.

      И шла босой по пустым улицам. И жители стенали, зная, что никогда больше не увидят ту, которую недавно именовали Прекраснейшей, ибо была Сора столь красива, что простые смертные лишались разума, взглянув в ее лицо.

      Но, верно, враг не был простым смертным.

      – Мне говорили, что ты прекрасна, – обратился он к женщине, которая протянула ему шкатулку с Большой имперской печатью. – А я вижу перед собой лишь жалкую старуху.

      И слова его слышал каждый.

      Это было оскорбительно.

      – Возьми, – сказала она. – Это теперь твое…

      – Мне говорили, что ты улыбаешься, а голос твой подобен пению горных ручьев. Но я вижу кривой рот и слышу воронье карканье… почему так?

      – Моя красота принадлежала моему мужу… ты забрал его, – отвечала Соро. – И моя красота ушла вместе с ним. Я улыбалась, глядя на своих сыновей, каждый из которых был достоин оседлать имперского дракона, но ты забрал и их… мой голос звенел от радости, но радости в моей жизни больше не осталось…

      – Ха, – отвечал ей Ми-Циань. – Если думаешь, что твои стенания меня разжалобят, то ошибаешься… я думал посадить Прекраснейшую подле себя, но вместо этого велю погнать прочь из города…

      И приказал содрать траурные одежды.

      – А печать… – Ми-Циань повертел ее в руках и бросил в пыль. – У меня будет своя…

      В тот же вечер стяги с Алым драконом вознеслись над стенами города Нара, чтобы продержаться там семь дней и семь ночей… столько времени умирала великая армия.

      Почему-то в Хрониках обходили этот момент стороной. Была армия и не стало. И уничтожила ее Прекраснейшая, не пощадив при том и жителей.

      На седьмой день она вошла в ворота.

      И подняла печать, которая так и лежала в песке.

      Она отправила гонцов к некоему Тэцуго, жившему в рыбацкой деревушке, с тем, чтобы явился он исполнить долг крови. Ему она и вручила что печать, что дворец, что разоренную войной страну. А сама попросила себе право жить в небольшом доме, куда принимала осиротевших женщин.

      Так появился первый Дом.

      Войны случались часто.

      И не только они. Чужая память подсказывала мне, что постепенно в Дома стали отправлять женщин родичи, предпочитавшие единожды заплатить Хозяйке, нежели постоянно нести траты и ответственность за тех, кто стал вдруг лишним.

      Это было… прилично?

      Пожалуй, именно так.

      Сложный мир.

      И память сложная. Все мне никак не удается с нею поладить.

      В моем доме пятеро.

      Это немного.

      И немало.

      За каждую женщину, согласно указу Императора, мне платят три серебряных лепестка в месяц. Это немного, но и не