Экипаж. Александр Митта

чем он лучше других?

      – Тимченко очень просит.

      – А-а… То-то он на прием записался. – Он обратил внимание на газету. – А это что?

      – Это Ненароков первым космонавта заметил. Внимательный.

      – Ну да. Без него пропал бы космонавт, – хмыкнул начальник. – Ладно, переведем. – И сказал в селектор: – Пригласите Тимченко.

      Подняв воротник плаща – был уже октябрь, – Ненароков шел по незнакомому городу… Рыжие кленовые листья ползли по тротуару, подгоняемые ветром. Сверяясь с адресом на конверте, Валентин нашел нужный ему дом, поднялся на третий этаж.

      Дверь ему открыла Аля, чуть располневшая и еще красивее, чем была. Она кивнула бывшему мужу почти дружелюбно:

      – Приехал? Ну проходи. Алик сейчас придет. Он у соседей.

      Квартира была хорошая, трехкомнатная. В столовой сидел с газетой грузный широкоплечий летчик.

      – Познакомься, мой муж, – с гордостью сказала Аля. Летчик встал, улыбнулся и так тряхнул руку Ненарокова, что чуть не вывихнул.

      – Анатолий! – назвался он. – Раздевайся и садись. Сейчас нам Алена чего-нибудь сочинит!.. Да садись ты, будь как дома!

      Аля безропотно пошла на кухню, а новый муж стал ее нахваливать:

      – Хозяйка исключительная!.. И умная ведь, и характер золотой!

      – Да, действительно, – сказал Ненароков, чтобы не обижать Анатолия. А тот засмеялся счастливым смехом и хлопнул Валентина по плечу.

      – Я тебе просто удивляюсь: как ты упустил такую женщину? Лопух ты, лопух!.. И пацан тоже очень хороший. Меня папой зовет. Знаешь, он уже меньше заикается – к логопеду ходит.

      Вошла Аля, стала накрывать на стол.

      – Спасибо, я кушать не буду, – решительно сказал Валентин. – Только поел.

      Анатолий очень огорчился:

      – Где это ты ел? Зачем?.. Садись!

      – Нет. Честно не хочу.

      – Эх ты!.. Но рюмочку-то за знакомство можно?

      – Рюмочку можно.

      Аля поставила на стол графинчик, мимоходом погладила здоровенную руку мужа, и они выпили.

      …Прибежал Алик, приласкался к матери и робко улыбнулся Ненарокову.

      – Валентин, тебе ж с ним интересно, не с нами, – сказал добродушно Толя. – Давай мы с мамочкой в кино пойдем, а вы оставайтесь…

      – Мы бы лучше погуляли, чем дома… Алик, до? гу?

      – П-пойдем гу-гулять. – Алик заикался теперь совсем немножко, и Ненарокову стало стыдно за неуместный уже их старый язык.

      …Они шли по улице. Алик прилипал носом к витринам, читал, запинаясь, вывески:

      – Ка-фе… Пи-во… Буб-бу-лочная…

      Потом попросил:

      – Дядя, пойдем на пруд. Там лебедь живет.

      – Какой я тебе дядя? – возмутился Ненароков. – Ты что, забыл меня совсем?

      – Н-не забыл… У меня теперь папа Толя. А два папы у ребенка не бывает. П-правда?.. Ты не папа, а дядя.

      – Это тебе мама объяснила? – грустно спросил Валентин.

      – Ага.

      …Они кормили грязного лебедя печеньем… Сами поели на улице мороженое. И пошли домой.

      …Аля