Бегство из Центральной Азии. Павел Степанович Назаров

из лисьего меха, оседлал самую лучшую лошадь и поехал на базар. Он вернулся домой только поздно вечером, пешком, без тулупа и шапки и даже без хлыста.

      – Вся дорога забита красными войсками, которые преследуют белый отряд, – грустно сказал он. – Они забирают себе лошадей, одежду – все, что захотят. Они реквизировали мою лошадь, тулуп и шапку! Аллах отвернулся от нас, и наслал несчастья, потому что мы его плохо слушали. Тахир, ты не можешь сейчас ехать в горы. Оставайся у нас, завтра мы все обсудим с мудрыми и опытными людьми и решим, что делать дальше.

      И он вышел, сделав мне знак, оставаться на месте.

      На следующий день с полдюжины киргизов и сартов собрались в доме Джакши-бая, они долго обсуждали, что делать, и наконец решили, что сейчас для меня нет возможности уйти в горы. Они знали, что белые прячутся в отдаленной долине реки Пскем, но единственная дорога туда охранялась красными патрулями, по дороге масса кавалерии и пехоты. У меня оставался только один выход – скрыться где-то поблизости.

      – Ты не можешь прятаться среди киргизов, – говорили мудрые люди. – Киргизы живут открыто, их двери никогда не запираются. Любой, кто захочет, может войти в их дом. И в селах они живут так же, как привыкли жить в степи. Ты должен спрятаться у сартов. Они ревниво охраняют свои семьи и дома. Ворота их домов всегда заперты, и никто не войдет туда без спроса. Сарты живут скрытно, и ты можешь легко спрятаться среди них. Мы только что послали за Акбар-беком. Он старый солдат Худояр-хана[28], верный и опытный человек. Ты можешь рассчитывать на него.

      Через час в комнату вошел сарт огромного роста, с черной бородой, настороженными серыми глазами и открытым, волевым лицом. Когда после обычных приветствий ему объяснили ситуацию, он просто утвердительно кивнул и сказал:

      – Хорошо, я спрячу тебя, тахир, в доме. Я привык давать кров гонимым. Ненавижу большевиков – сынов шайтана! Я рад услужить человеку старой гвардии. Ночью переезжай в мой дом. Я много слышал о тебе и рад помочь.

      Поздней ночью киргиз проводил меня. Была полная луна, но падал густой снег, скрывавший нас от любопытных глаз. Через полчаса мы пришли к воротам одиноко стоящего в поле дома сарта. Мой проводник постучал условным сигналом, и дверь открылась. Хозяин встретил нас в маленьком внутреннем дворике и провел в комнату с земляным полом, слабо освещенную «чираком» – маленькой масляной лампой, похожей на древние греческие или египетские светильники. Недалеко от двери вокруг пылающего очага сидели две женщины и молодой человек – сын Акбар-бека, рядом был мальчик лет двенадцати. Они вежливо приветствовали меня и пригласили присесть рядом с ними. Одна из женщин была молода, с большими карими глазами и задумчивым выражением бледного лица; другая была постарше, с простодушным выражением, но не без благородства. Их не стесняло мое присутствие, хотя мусульманский закон запрещает женщинам показывать лицо чужим мужчинам, но я был не простой гость, а гонимый чужак, пришедший под их кров в поисках убежища. Никто из домочадцев не задавал мне никаких вопросов. Они, вероятно, хорошо знали, кого

28

Один из последних кокандских ханов.