Бегство из Центральной Азии. Павел Степанович Назаров

очень несчастна, тахир. Я родилась в горах, в селении Кумсан, а там не носят паранджи и чимбат. Я вышла замуж и жила счастливо со своим мужем, он был очень добр ко мне. Мы всегда были вместе. Обедали вместе, долго сидели и разговаривали. Я родила ребенка, и он решил взять вторую жену. Я не возражала, думая, что буду старшей, а новая будет помогать мне по дому. Он взял Камар-джан, она уже была замужем, и он заплатил за нее немного, всего 30 рублей. И теперь муж не любит меня совсем.

      Ее большие черные глаза наполнились слезами, и, уходя, она сказала:

      – Сейчас я ему совсем чужая. Я не виню Камар-джан, она хорошая женщина и мы дружим с ней, но муж должен обращаться с нами одинаково, а он любит только ее. Весь прошедший год я не была ему женой, и поэтому я свободна уйти к другому. Есть богатый армянин, который предлагал мне выйти за него замуж.

      Вскоре после этого ко мне пришёл Юлдаш и начал жаловаться на свою первую жену:

      – Она – джинды, тахир, – сказал он, что означает сумасшедшая, истеричная женщина. – Ты мог сам это видеть.

      Этим вечером, за пловом Акбар поведал мне многое о трудностях своей семейной жизни.

      – Ты никогда не поверишь, – сказал он, – как наши женщины испорчены нами мужчинами-сартами. Ты можешь часто видеть киргизских женщин, работающих на полях, да и русских женщин тоже, но никогда не увидишь там сартских женщин. В доме они делают не так много, даже хороший плов не могут приготовить, только испортят рис. Раньше, когда у меня все было в порядке, я имел кирпичный завод и нанимал двадцать человек. Моя жена держала домашнее хозяйство в своих руках, и все шло гладко: еда была всегда вовремя приготовлена, жена даже находила время прясть хлопок и шерсть. Сейчас же у меня две жены и у Юлдаша тоже две, но они только шляются по своим подругам целыми днями и ничего не делают по дому. Не хотят прясть, ткать, зато все время надоедают мне просьбами купить им материи. А где мне взять деньги? Мы живем только с продажи масла; старая лошадь еле-еле работает, и я боюсь, что она вскоре падет. Что мы тогда будем делать? Мы умрем от голода. Камар-джан все время донимает меня своими просьбами и даже грозится оставить Юлдаша, если я не куплю ей ткань на новую одежду, и еще просит купить бубен. Тохта-джан все время устраивает сцены Юлдашу и тоже требует материи на одежду. Моя вторая жена – ленивая неряха. Только моя первая жена порядочная женщина и хорошая хозяйка.

      – Когда я был молодым, то служил Худояр-хану, – продолжал он. – Мы работали на железных рудниках и добывали руду в горах за Гава-Саем. Никто из русских там не бывал. Когда прогонят большевиков, ты поедешь со мной туда, и я покажу тебе это прекрасное место. Там громадное, чистое, с зеленоватым отливом озеро, вокруг высокие горы, покрытыми еловыми лесами. В тех горах великолепная охота. Водятся тигры, медведи, барсы, множество кабанов, диких баранов и множество «тау теке» – горных козлов с огромными рогами. Много фазанов и других птиц. Мы сможем жить в свое удовольствие, и никто не будет беспокоить нас, так как киргизы редко заходят туда. Это место