Бегство из Центральной Азии. Павел Степанович Назаров

долгожданную свободу.

      Приближался не только час освобождения, но и миг торжества белого движения, свободы, порядка и христианских идеалов над темными силами большевизма. Все мы уже предвкушали наступление того сладкого часа, когда будем в силах отомстить этим детям ада за то зло, которое они принесли нашей стране. И в то же время чувство тревоги не покидало нас: что-то могло пойти не так, как было задумано. Могла возникнуть любая непредвиденная помеха до наступления одиннадцати часов, контрольного времени начала восстания. Но в душе мы не сомневались в успехе.

      Накануне вечером мы разработали план операции, распределили роли каждого из нас, если вдруг придется принять непосредственное участие в схватке.

      Утро 6-го было прекрасным и ясным, легкий иней покрыл ветви деревьев. Во время утренней прогулки по тюремному двору мы получили нашу обычную почту через магазинчик с новостями о том, что тюрьма будет окружена ночью, и штурм начнется в десять часов утра.

      Тюремный комиссар, словно предчувствуя назревающие события, ходил среди заключенных, внимательно приглядываясь к ним. Наконец он собрал нас вокруг себя и объявил, что в тюрьму занесли «испанку»[20]. Двое заключенных в уголовном отделении умерли вчера, поэтому все сношения с внешним миром с этого дня не допускаются. Также запрещаются передачи пищи из дома на неопределенное время, и мы должны будем довольствоваться только тюремной едой.

      – Вы не можете винить рабоче-крестьянское правительство во всех тех несчастьях и лишениях, которые сейчас испытывает наша страна, – сказал он в заключение. – В этом виновата сама история.

      «Кто ты такой, чтобы снимать вину за все нынешние грехи со своих приятелей-коммунистов?» – подумал я.

      «Ничего, негодяй, через несколько часов ты будешь болтаться на ближайшем тополе», – этими мыслям я не мог не улыбнуться.

      – Над чем ты смеешься? – резко спросил комиссар.

      – Я счастлив! – ответил я и добавил, улыбаясь еще шире. – Посмотрите, какое прекрасное солнечное утро, какое голубое небо!

      – По своим камерам – марш! – выкрикнул комиссар в диком раздражении. – Не хотите слушать науку?

      Вернувшись в помещение, все буквально попадали от безудержного смеха. Мы не могли контролировать себя, находясь в предельном нервном напряжении. Дверь громко закрылась, и ключи звякнули в замке.

      «В последний раз», – прошептал я про себя.

      Потом я лег на свои нары и заставил себя читать книгу Жюля Верна «Путешествие на Луну», взятую из тюремной библиотеки.

      Время тянулось безнадежно медленно. Все то и дело посматривали на часы. Стрелки неуклонно продвигались по циферблату, приближаясь к заветной цифре. И вот они показывают ровно десять часов. Все взоры прикованы к ним. Обострившимся слухом мы ловим малейшие звуки, доносящиеся к нам из города. Так прошла четверть часа.

      – Что-то непредвиденное произошло, какая-нибудь случайность, все очень тихо, – нервно

20

«Испанка» – самая массовая пандемия гриппа (1918−1919) за всю историю человечества в абсолютных цифрах как по числу заразившихся, так и умерших.