Бегство из Центральной Азии. Павел Степанович Назаров

от огорчения.

      Наконец в один из дней следователь сообщил мне, что мои допросы закончены.

      – Будьте добры сказать, в чем меня обвиняют? – спросил я.

      – Собственно говоря, конкретных обвинений против вас нет. Следствие ничего не выявило, – ответил он. – Тем не менее, вы известный враг советской власти и поэтому заслуживаете строжайшего наказания.

      Позже я узнал, что Совет народных комиссаров создал специальный суд для решения моей участи. «Революционный полевой трибунал» состоял исключительно из судей пролетарского происхождения и рабочих-коммунистов. На этом процессе не было ни прокурора, ни адвокатов, так как перекрестный допрос обвиняемого считался излишним.

      – Вас приведут в суд, где зачитают приговор, – сказал мне следователь.

      По завершении следствия меня перевели из одиночки в общую камеру № 22. Среди заключенных я встретил друзей и товарищей, которые участвовали вместе со мной в заговоре против Советов. Одинаковая судьба ждала каждого из нас – быть расстрелянным. Казнь казалось неизбежной. Не так давно десять членов Конституционно-демократической партии были арестованы и преданы смерти по одной простой причине – они принадлежали к «буржуазной партии». В зимнюю ночь бедняг вывели раздетыми на тюремный двор и стали поливать холодной водой. Когда несчастные покрылись коркой льда, пьяные солдаты изрубили их саблями.

      С друзьями в камере мы обсудили ситуацию и через несколько дней смогли наладить связь с нашими соратниками в городе и даже с жителями Ферганы, выступавшими против большевиков под командованием кадровых офицеров бывшей Русской армии. Это была не простая задача, ведь тюрьма усиленно охранялась.

      Утром и вечером заключенных выводили на прогулку во внутренний двор. В старом здании тюрьмы было два двора. Внешний двор через тяжелые железные ворота выходил прямо на улицу. В нем размешались конторы, служебные помещения и склады. Во внутреннем дворе, отделенном от внешнего такими же металлическими воротами, располагались камеры, кухня и лазарет.

      Ворота были всегда закрыты, их охраняли вооруженные часовые. Оба двора окружала массивная высокая каменная стена, в качестве дополнительной меры безопасности опутанная рядами колючей проволоки. Вдоль стен непрерывно, днем и ночью, патрулировали караулы из красногвардейцев. Казалось, связь с внешним миром была для нас напрочь отрезана. Но моя дружба с местным населением и случай помогли преодолеть все препятствия.

      Во внутренний двор выходило маленькое окно-люк тюремного магазина. Во время прогулки заключенные могли подойти к этому люку и купить табак, спички, сухофрукты, «нан», или местный хлеб, имеющий круглую форму лепешки, а также другие мелочи.

      Старый сарт, державший этот маленький магазинчик, каждое утро приходил с носильщиком, тоже сартом, несшим на плечах мешок с товаром. При входе в тюремный двор содержимое мешка обязательно и быстро осматривалось тюремной охраной.

      Когда