Поступь хаоса. Патрик Несс

видел – по-моему, никакая это не забота, если хотите знать мое мнение.

      Бен – совсем другой, не то что Киллиан. Он добрый, а в Прентисстауне добрых людей не водится. Все мужчины этого города, все сто сорок пять, даже новоиспеченные, которым только недавно исполнилось тринадцать, даже Киллиан (хоть и в меньшей степени), в лучшем случае меня игнорируют, а в худшем – поколачивают, поэтому большую часть времени я стараюсь вести себя так, чтобы на меня не обращали внимания.

      Бен другой. Я не стану его описывать, не то вы подумаете, что я сопливая девчонка. Только скажу, что я никогда не знал своего па, но если б однажды утром меня попросили выбрать себе отца из всех мужчин – мол, давай выбирай, кого хочешь, – то мой выбор скорее пал бы на Бена.

      Он что-то насвистывает, а когда я подхожу – я его не вижу, и он не видит меня, – мелодия меняется, потому что он меня почувствовал и теперь свистит нарочно, чтоб я узнал песню: Как-то ранним утро-ом, на истоке дня-я… Якобы это была любимая песня моей мамы, но я думаю, это его любимая, потому что он пел ее мне с самого детства, сколько я себя помню. Моя кровь еще бесится из-за Киллиана, но я сразу начинаю успокаиваться.

      Да-да, пусть песня для малышей, плевать я на это хотел, заткнитесь!

      – Бен! – лает Манчи и принимается скакать вокруг оросительной установки.

      – Привет, Манчи, – слышу я, поворачивая за угол.

      Бен чешет Манчи за ухом, а тот от удовольствия закрыл глаза и стучит задней лапой по земле. Хоть Бен уже давно вычислил по моему Шуму, что я опять поцапался с Киллианом, он ничего про это не говорит, только здоровается:

      – Привет, Тодд.

      – Привет, Бен. – Я впираюсь взглядом в землю и пинаю валяющийся под ногами камень.

      В Шуме Бена яблоки, и Киллиан, и ты так вырос, и опять Киллиан, и рука ужасно чешется, и яблоки, и ужин, и Господи, какая теплынь – и все это звучит так непринужденно, ненавязчиво, как будто в жаркий день купаешься в прохладном ручье.

      – Успокоился немного, Тодд? – наконец говорит Бен. – Напоминал себе, кто ты?

      – Ага, – отвечаю. – Не пойму только, чего он так на меня напустился? Почему нельзя просто поздороваться, а? Не успеешь домой зайти, как тебе с порога: «Я знаю, что ты виноват, и житья не дам, пока не узнаю в чем дело».

      – Такой уж у нас Киллиан, что поделать. Ты ведь его знаешь.

      – Вот все время ты так говоришь. – Я срываю зеленый пшеничный колосок и сую в рот, не глядя на Бена.

      – Яблоки дома оставил?

      Я смотрю на него и жую колосок. Он прекрасно знает, что яблоки не дома.

      – И на то есть причина, – вслух говорит он, все еще почесывая Манчи за ухом. – Есть причина, которую я не могу уловить.

      Он пытается прочесть мой Шум, пытается извлечь из него правду – для большинства мужчин это прекрасный повод начать драку, но мне плевать, это ведь Бен. Пусть читает.

      – Аарон?

      – Да, я встретил Аарона.

      – Это он тебе губу разбил?

      – Ага.

      – Вот