Солнечный круг. Марина и Сергей Дяченко

от фронта; впрочем, какие же это люди. Это наверняка гиены. Мирные, цивильные… гиены.

      Кайра мысленно оглядела себя: фенотипически не то северянка, не то южанка, важное преимущество при ее профессии. Волосы вьются, как у всех соплеменников, но на голове плотная бандана. Кожа умеренно смуглая, одежда гражданская. Говор южан она отлично умеет имитировать. Легенда? Ездила в воинскую часть проведать брата. Сломался вездеход. Убедительно?

      Молния ударила в дерево на опушке, в десяти шагах от Кайры. Завыл огонь, полетели во все стороны пылающие ветки, зашипела трава, и Кайра приняла решение. В свете горящей сосны она спрятала под камень сумку с документами и личным оружием. Огляделась, запоминая приметы. В глубоких лужах отражалось злобное, в сетке разрядов, небо.

* * *

      Донес хозяин дома, или соседка, или оба вместе. Кайра недооценила их, суетливых, гостеприимных, попеременно жалующихся на аномалии, дороги и негодный ассортимент автолавки. Выдал ли ее акцент или упрямое нежелание снимать бандану, или ее рассказу не поверили, но, когда Кайра открыла глаза, над ней стояли двое – поросшие щетиной, с красными злыми глазами, с автоматами, небрежно перекинутыми через плечо.

      – Вставай, овца. Приехали.

      Было уже светло. Аномалия не то сдвинулась к востоку, не то ослабела – небо трещало, как синтетическая майка, противно, но не опасно. Кайра споткнулась на пороге; вокруг дома, приютившего ее, собрались зеваки. Ей посчастливилось стать местной знаменитостью: все селенье сбежалось, три поколения, как на праздник. Старшие глядели с удовлетворением, младшие – со злорадством, и ненависть, ненависть висела в воздухе, густая, как холодное мясное желе.

      – Овцемордая, – негромко сказал кто-то. – Смотрите, дети, вот это – враг!

      – Овцемордая!

      О забор ударился камень, брошенный не меткой, трусливой рукой. «Идиоты, – подумала Кайра. – Я ведь запомнила ваш поселок. Я вернусь сюда со штурмовым отрядом, и будет весело, но не вам».

      Не выказывая ни злости, ни страха, она зашагала через двор под конвоем. Что ей могут вменить, кроме очевидной принадлежности к ее народу? Шпионка? Первым делом, но доказательств нет. Ее будут допрашивать, в том числе с пристрастием, но она профессионал и любой допрос выдержит… нет, не любой, но вряд ли они станут подвергать испуганную цивилку процедуре высшей категории. Правильно выстроив линию поведения, она добьется, что следствие прекратят, ее отправят в лагерь для перемещенных лиц, а оттуда она сбежит. Вот и план готов.