1812: Репетиция. Генрих Эрлих

стадо портит, так они сказали». «Так ведь жребий?» – по-детски изумился Кармазин. «Запомни: с миром надо договариваться, договариваться добром, после этого они сами все сделают. Как сделают, это уж их дело, в это лучше не вникать». Кармазин запомнил, научился договариваться и не вникать. Подчиненные его обожали. Впрочем, попадались и такие, как этот. В армии их почему-то было больше, чем в миру. С каждым рекрутским набором прибывали. Выбить из них эту дурь никак не удавалось, такими уж уродились, так что избавлялись от них всеми доступными средствами.

      Но с этим-то что делать? День сложился так, что Кармазину уже два раза приходили в голову разные мысли о наказании, так что приказ вылетел сам собой:

      – Повесить!

      Солдат не повалился в ноги, прося о снисхождении и помиловании, лишь зло сплюнул и вызывающе сказал:

      – Права не имеете! Суд должон быть!

      – Мы сейчас тебе устроим суд, скорый и правый, – весело загоготали егеря, подхватили его под руки и поволокли куда-то в сторону. – Все устроим в лучшем виде, ваше благородие! – крикнули они Кармазину.

      Но тот их уже не слышал. Едва сгинула стоявшая перед ним толпа, как открылся вид на сидевшего на лошади Соловьева и стоящую чуть поодаль карету с распахнутой дверцей, в проем которой свисала пола шубы, крытой серым сукном. Соловьев призывно помахал рукой. Кармазин поспешил к нему.

      Он не прошел и двадцати шагов, когда дорогу ему заступил немолодой пехотный офицер в сюртуке и закричал, брызгая слюной:

      – Что ви себе позволяешь?!

      Кармазин невольно сделал шаг назад.

      «Какой горячий! – подумал он. Скользнул взглядом по погонам: – Майор. – Опустил глаза на кривые ноги: – Бывший кавалерист. В пехоту сослали или сам подался?»

      Вопрос, конечно, интересный, но время для выяснения явно неподходящее. Кармазин за полдня сильно поднаторел в разбирательствах, поэтому открыл рот и выдал многократно обкатанную тираду, постепенно повышая голос:

      – Это что вы себе позволяете?! Почему в хвосте плететесь?! Какой полк? Кто таков?

      – А вы кто такой, чтобы задавать мне вопросы и требовать отчета?

      – Я исполняю обязанности командира арьергарда, – веско сказал Кармазин, благоразумно опуская свой чин и фамилию. Потом посмотрел на орлиный нос майора и добавил: – Полномочный представитель командующего князя Багратиона.

      Подействовало. Майор смирился и представился:

      – Князь Аминашвили, командир второй роты Архангелогородского пехотного полка.

      «Как швили, так непременно князь», – усмехнулся про себя Кармазин и продолжил давить:

      – Второй роты! Так, значит, это ваш взвод? – Кармазин, не оборачиваясь, махнул рукой назад.

      – Это мой авангард. Послан вперед…

      – Послан вперед для мародерства?

      – Что вы себе позволяете?!

      – А то и позволяю! Солдат вашей роты совершил мародерство на моих глазах и глазах многочисленных свидетелей, был пойман, уличен и предан