Боги великой пустоты. Мертвец. Дмитрий Расторгуев

графа стали его сыновья. Нитард, названный в честь великого мученика, будто сам унаследовал мученическую судьбу. Врождённый порок обезобразил тело ребёнка: руки и ноги были искривлены и плохо откликались на команды головы. Мальчик даже передвигался самостоятельно с большим трудом, пользуясь костылями, а ел и пил он с помощью приставленного к нему слуги. Сын от предыдущей жены, скончавшейся при родах, покрыл себя позором во время Западной войны восемь лет назад, был лишён всех титулов и казнён. На той же войне погиб первый сын от нынешнего брака, а следующие двое умерли в младенчестве. И вот жизнь Ардвана неумолимо двигалась к финалу, а единственный наследник был немощным инвалидом, который даже в седло сесть не сможет никогда в жизни.

      За длинным столом, протянувшимся через весь зал, расположились гости и придворные. Ближе к камину, рядом с возвышенностью, где трапезничал граф со своей семьёй, на самых почётных местах сидел королевский гонец, кастелян Тедгар и маршал барон Адро. Капитан дружины Ньял, начальник городской стражи Сигебальд, капитан наёмников Лефмер, мажордом Хальдер, казначей Балдред и мобад-канцлер Гуштесп сидели чуть подальше. Далее расположились придворные рангом пониже, а затем шли дружинники и остальные коленопреклонённые. Все слуги низкого происхождения, включая кнехтов(5), ели за отдельным столом в самом дальнем и самом холодном конце зала.

      В кругу высокопоставленных придворных, на одном из почётных мест восседал и Лаутрат – апологет-наместник, присланный Отцом-покровителем следить за чистотой веры и нравов. Благообразное, постное выражение лица этого человека и его неизменная коричневая ряса, носимая в знак смирения перед Всевидящим, внушали обитателям замка лишь страх и неприязнь. Даже Ардвана коробило его присутствие, граф проклинал день, когда в Нортбридж явился этот святоша со своей свитой и обосновался в маленькой комнатушке одной из башен. Но ничего поделать с ним было невозможно: Лаутрат представлял верховную власть.

      Устроившись на стуле, Ардван принялся непринуждённо болтать с гонцом – молодым коленопреклонённым, состоящим на королевской службе.

      – Когда я покидал замок, Железноликий велел казнить сенешаля и лорда-маршала, обвинив их в измене, – сообщил юноша последнюю новость, – никто не знает подробностей, но говорят, имел место заговор.

      Ардван бросил взгляд на графиню и увидел, как та изменилась в лице – в её глазах вспыхнула ярость. Лорд-маршал приходился Берхильде дядей.

      – Неужели при дворе Годрика завелись предатели? – граф постарался изобразить участие. – Надеюсь, смуте положен конец.

      – Говорят, к этому причастны города-государства западного побережья: якобы, они подкупили приближённых короля, – юноше-гонцу явно доставляло удовольствие делиться придворными сплетнями.

      – Что ж, подлецы всегда действуют хитростью. В тех городах управляют торгаши, у таких людей нет ни чести, ни благородства. К несчастью, даже лорды оказываются не в силах устоять перед золотом.

      – Жаль,