Куда уходит детство. Николай Шмагин

старый стал совсем. Одному если жить, с ума сойдёшь или сопьёшься. Помрёшь, одним словом. А нам надо ещё внука уму-разуму научить, опыт жизни передать по наследству. Так что поживём ещё, старуха, дел много…»

      А в это время, сидя на диванчике, Ванька разглядывал добрые, морщинистые лица сестёр Богоявленских, калякающих о чём-то своём с его бабушкой за чашкой чая: на столе стоял пузатый самовар, рядом пироги в блюде, баранки. Откусив баранку, Ванька продолжил от нечего делать обзор комнаты, болтая ногами.

      В красном углу висели большие иконы, горела лампадка под образами, а рядом на стене располагалась картина в раме под стеклом, на которую он и загляделся: тройка с седоками в санях мчалась по заснеженному лесу, а за ними гналась стая волков с оскаленными пастями.

      Предсмертный ужас застыл в вытаращенных конских глазах, возница из последних сил отбивался от наседающих зверей, вот-вот произойдёт трагедия, и Ваньке стало так жутко, что он боялся пошевелиться в полусумраке комнаты, пока бабушка не спохватилась, наконец:

      – Что же это я, старая, заболталась, домой пора, а то дед мой заругается.

      – Иван Яковлевич строгий мужчина, привет ему от нас, – согласно закивала бабушка Лида, а её сестра бабушка Люба прибавила, усмехаясь:

      – Зато, он какие пикантные случаи из прежней жизни рассказывает, прямо заслушаешься. Про колдунов, как он публичный дом посещал…

      – Будет тебе, окстись. Перед таким-то праздником, грех на душу принимать. И не стыдно тебе, старая, – корила её бабушка Лида, истово крестясь от греха подальше.

      Под говор и смех старушек Ванька одевался на выход: скорее домой…

      – Завтра Рождество Христово, в церковь с утра надо, – придя домой, бабушка занялась хозяйством с новыми силами: достала с полки квашню, банку с мукой. – Тесто поставлю, Батины обещались прийти.

      – Валяй, божья старушка, – посмеивался довольный их возвращением дед, покуривая на своём любимом месте. – Мы с внуком пироги уважаем.

      Ванька сонно улыбнулся и зевнул, вылезая из-за стола.

      – Сомлел, милок, – подошла к нему бабушка. – Пойдём в кровать.

      – Я спать не буду, мы с дедом ночью костры жечь пойдём…

      – До ночи долго, отдохни пока, а я тебе сказку поведаю, – уговаривала она внука, провожая в спальню и укладывая в кровать.

      – Я про войну люблю, или про колдунов, страшные …

      – Вот и я толкую, – усмехнулась бабушка, усаживаясь на стоящий рядом скрипучий сундук. – Будто во время войны ходил вещий старец по городам и сёлам, и там где пройдёт, фашистов вскорости изгоняли.

      – Мне папа рассказывал, как он с фашистами сражался, – вспомнил Ванька, глядя в скованное морозом окно. – А вещий старец, колдун?

      – Не перебивай, слушай лучше. Так вот, будто знал старец заговор такой, как врага одолеть. Будто шёл он чистым полем ко дремучему лесу, ко ручью студенцу, где стоит старый дуб мокрецкой, а возле лежит горюч-камень Алатырь. Под этим камнем живут семь старцев…

      – А почему семь старцев? – допытывался внук сонным голосом.

      – Чтобы