Куда уходит детство. Николай Шмагин

сердешный.

      Мать растерянно смотрела на неё.

      – Разве может маленький мальчик на гусе летать? Никак не может! Николай, скажи ей, – обрадовалась она, увидев подходившего мужа.

      – Не верите? Все соседи видели! – возмутилась женщина.

      – Если подохнет, мы заплатим, – успокоил Николай хозяйку гуся.

      – Пап, он сам захотел, чтобы я летел на нём, – оживился, было, сын.

      – Дома поговорим, – невольно усмехнулся отец, входя в подъезд, вслед за своим семейством…

      – Как насчёт садика, узнавал? – мама вынула из ридикюля ключи.

      Он безнадежно махнул рукой, с сочувствием посмотрел на сына.

      – Опять дорогу перебегал, – расстроенная мама открыла дверь.

      – Всё! Поедет к деду с бабкой, – решил отец, входя в длинный коридор коммунальной квартиры. – Поживёт там, а к школе заберём обратно…

      Вечерние игры

      Мать старательно мыла посуду после ужина, отец расположился с газетой на диване. Ванька был наказан одиночеством за дневные подвиги, и молча страдал, хлюпая носом.

      Намаявшись в своём углу, он крадучись подходит к отцу и, увидев, что тот уже не сердится, вскакивает к нему на колени, и они опрокидываются на диван. Ванька быстро усаживается на его согнутые в коленях ноги, цепко обхватывает их руками и взмывает вверх…

      Потом пикирует прямо на отца, опять взмывает, представляя себя нашим, советским лётчиком-истребителем, атакующим фашистов: жжж… тра-та-та… жжж… тра-та-та…

      – Фу, устал, мочи нет, – отец снимает Ваньку с ног.

      Началась борьба. Сопя и пыхтя, отец с сыном возятся на ковровой дорожке на полу. Отец очень сильный, толстый и большой, волосатый, применяет приём: захват головы подмышку.

      В ответ сын, напрягая последние силы, применяет приём самбо, выкручивая папину руку за спину. Ещё немного, и папа повержен на живот.

      Крепко стискивая своими ручонками папину тяжёлую руку, Ванька торжествующе сидел у него на спине, взъерошенный, с горящими ушами.

      – Сдаюсь, – хрипит папа красным лицом.

      – А ну, пора спать, вояки. Совсем отца замучил, – подходит мама.

      – Пап, мы завтра будем бороться? – с надеждой вопрошает Ванька.

      – А как же, конечно будем, спи, давай…

      Проезжающая по шоссе машина высветила окна в комнате; свет пополз по потолку, стене, исчез. Урчание удаляющейся машины растворилось в наступившей ночной тиши, которую нарушало лишь поскрипывание родительской кровати да их сдавленный шёпот: уж не борются ли они там за шкафом без него, Ваньки?..

      День второй. Влюблённый художник

      Утро. Мама ушла на работу. Папа заканчивал портрет очередного члена политбюро. Ванька, сидя на скамеечке рядом, тоже мазюкал красками, водя кисточкой по картону, установленному на стуле отцом. Он писал свой автопортрет, иногда поглядывая на себя в зеркало.

      Раздался стук в дверь и в комнату вошёл папин коллега по работе, художник Сверчков. Он мельком глянул на работу отца и остановился возле Ваньки, удивлённо