Печенье на солоде. Лаура Санди

она больше не разговаривала со мной, поэтому у меня не нашлось возможности переубедить её.

      И всё же, сидя на ступеньке лестницы и уткнув голову между балясинами, я слышала, как она сказала маме, что я ещё очень большой молодец, если всё обошлось только обмороком. Потому что это же чистое безумие – без всякой подготовки выставить ребёнка за калитку, а уж определить девочку в школу к монахиням – вообще сумасшествие. Ничего мне не объяснив предварительно. И если у вас самый большой сад в городе – это ещё не повод, чтобы отправить в религиозный Колледж девочку, которая даже понятия не имеет, кто такой Бог. Проводить целые дни на воздухе в моём возрасте – это очень важно, кто бы спорил, как похвально и то, что мой отец не пожелал объяснить мне, во что верить, а во что нет.

      – В самом деле, в самом деле, – говорила она. – Однако… Свобода тоже должна быть ограничена, чтобы ею располагать.

      Разговор несколько усложнился, и мама отняла руки от лица.

      – Леда ведь могла умереть… – произнесла она.

      – Да ладно… Будет вам, синьора!

      – И в этом была бы виновата только я…

      – Синьора, прекратите наконец… Сейчас у нас проблемы посерьёзнее!

      Мама тяжело вздохнула.

      – Сколько раз я вам говорила? Кому суждено сломать шею, тот найдёт тёмную лестницу.

      – Да, ты права, Мария.

      – Ну вот и слава богу. Не будем преувеличивать. Град ещё не означает неурожай.

      Мария если уж начинала, то могла говорить без конца, а мне во что бы то ни стало требовалось немедленно выяснить одну вещь. Ещё со вчерашнего дня мучил меня этот вопрос.

      – Мама… – позвала я из-за балясин.

      Она подняла голову, и лицо её осветила улыбка, она подошла к лестнице, и наши глаза оказались на одном уровне.

      – Вы с папой старые? – наконец спросила я.

      Мама растерялась и даже как-то выпрямилась, стоя внизу.

      Мы так и смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Очень серьёзно.

      Потом Мария недовольно фыркнула и вновь принялась яростно махать своей метёлкой.

      – Тебе в школе это сказали, да? – спросила она.

      Я молча кивнула.

      – Не сомневаюсь. Мне тоже так говорили.

      Я надеялась получить какое-то толковое объяснение, но и представить себе не могла, что оно окажется таким, какое я услышала.

      – Я – последний ребёнок в семье. У меня было ещё семь братьев. Первый на двадцать лет старше меня.

      Я не понимала, при чём тут эта история про братьев. Но под конец её рассказа кое-что для меня всё-таки прояснилось.

      Мои родители не старые. Просто у них имелись ещё и другие дети, которые родились на десять лет раньше меня.

      Я с облегчением вздохнула и широко улыбнулась Марии и маме. Плохо, конечно, если Мария сказала неправду и мои родители в самом деле старые, но в любом случае это уже не моя вина. Виноваты Либеро и Фурио.

* * *

      Время, которое я провела дома, а не в школе, заполнилось множеством событий. Невысокая температура, ещё державшаяся, не создавала мне проблем.