Жизнь волшебника. Александр Гордеев

над верхней губой. Его большая лысина почему-то не даёт лбу впечатления высоты: лоб

      низкий, с напряженными морщинами, словно говорящий о каком-то упругом концентрированном

      уме. Теперь, когда он сидит на диване, Роман видит его пальцы – жёсткие, словно небрежно

      гранёные, несоразмерно длинные для невысокого человека. Наверняка он из рабочих. На заводе

      обычно ценят таких начальников, начинавших с низов, которые если чего-то и требуют, то требуют

      по-умному, со знанием дела.

      В комнате на паласе играет мальчик примерно двух лет. Пристроившись к креслу Голубики, он с

      робостью смотрит на гостя.

      – А вот и Серёнька, мой сын, – говорит Ирэн, подхватывая его на колени, – помнишь, я

      рассказывала?

      Роман видит взгляд его больших синих глаз, замечает внимательный голубой взгляд Ивана

      Степановича. А из кухни на эту реплику выглядывает и напряжённо смотрит Тамара Максимовна.

      Кажется, его реакция на «Серёньку» интересует всех.

      – Да, конечно, конечно, помню, – подыгрывает Роман, стараясь держаться как можно

      уверенней.

      Нагнувшись к мальчишке, Роман как взрослому жмёт ему ручку, отчего тот смущённо краснеет.

      Успокоенная Тамара Максимовна делает движение, чтобы вернуться на кухню, но, не выдержав

      внезапной растроганности, выходит в комнату.

      – А ведь я-то ещё не представилась, – говорит она, – меня зовут Тамарой Максимовной.

      Роману остаётся только улыбнуться. «А я знаю», – так и хочется ответить ему, но, сдержавшись,

      он, кивнув ей, выходит, знакомится вторично. Видя теперь её вблизи, он не без интереса пытается

      рассмотреть цвет и её глаз. Её глаза тоже синие. В этой семье синеглазые все. Роман пытается

      вспомнить свои глаза и вдруг обнаруживает, что не помнит их цвета. Он, кажется, никогда и не

      задумывался об этом.

      Тамара Максимовна уходит на кухню, беседа снова не клеится, так что говорить приходится на

      классическую тему о погоде, о том, как холодно и грязно сейчас на улицах зимнего города. Наконец

      Тамара Максимовна вносит на подносе чашки с чаем, домашние шаньги и малиновое варенье с

      целыми ягодками. Роман надеется, что вдруг в честь знакомства будет предложена бутылочка

      какого-нибудь винца, которое сейчас было бы кстати, чтобы чуть расслабиться. Но о вине никто

      даже не вспоминает. Кажется, в этой семье культ трезвости. В их квартире вообще какая-то особая

      атмосфера. С самого начала от очень приятного, свежего чуть ли не до скрипа запаха хвои,

      Романа не покидает ощущение, что у них где-то тут рядом спрятана новогодняя ёлка. Не

      удержавшись, он спрашивает об этом необычном аромате.

      – Так мы же Лесниковы, – смеясь, отвечает Голубика, – у нас полагается лесом пахнуть.

      – Как Лесниковы? – не поняв, переспрашивает Роман.

      – Хорош жених, – с усмешкой замечает Ирэн, будто выгораживая его, – он мою фамилию не

      помнит.

      – А-а…