Луньюй. Изречения. Конфуций

им ответили по-разному, и прошу мне объяснить.

      Учитель ответил:

      – Цю медлит, поэтому я его подталкиваю; Ю рвется обогнать, поэтому я его удерживаю.

23

      Когда куанцы, угрожавшие Учителю, его отпустили, Янь Юань пришел позднее.

      Учитель сказал:

      – Я думал, ты уже мертв.

      – Как я посмею умереть, когда Учитель жив?

24

      Цзыжань из Младших спросил, можно ли назвать Чжун Ю и Жань Цю великими подданными.

      Учитель ответил:

      – Я думал, Вы спросите о чем-нибудь особенном, а Вас интересуют Ю и Цю! Кого зовут великим подданным, тот честно служит государю и удаляется, когда не может более так действовать. А Ю и Цю можно назвать полезными подданными.

      – Значит, они будут послушны?

      – Убить правителя или отца не согласятся и они, – сказал Учитель.

25

      Когда Цзылу назначил Цзыгао управляющим селения Би[85], Учитель заметил:

      – Губишь у другого человека сына.

      Цзылу возразил:

      – Там есть народ, есть алтари земли и злаков. Чтобы тебя считали знающим, совсем не обязательно учиться.

      Учитель ответил:

      – Вот почему мне неприятны эти мастера красиво говорить.

26

      Когда Цзылу, Цзэн Си[86], Жань Ю и Гунси Хуа сидели подле Учителя, он им сказал:

      – Забудьте, что я вас немного старше. Вот вы все время жалуетесь: «Нас не ценят». А если бы нашелся кто-нибудь и оценил ваши способности, то как бы вы это использовали?

      Первым поспешил ответить Цзылу:

      – Если бы я управлял владением, способным выставить тысячу боевых повозок, то, пусть бы оно даже было сжато между большими царствами, страдало бы от вражеских нашествий и испытывало тяжкий голод, в нем за три года все прониклись бы отвагой и сознанием долга.

      Учитель на это усмехнулся и затем спросил Жань Цю:

      – А что ты, Цю, скажешь?

      – Если бы я управлял владением размером в шестьдесят или семьдесят, а то хотя бы и в пятьдесят или шестьдесят ли, то за три года я привел бы весь живущий там народ к достатку. Но для распространения ритуала с музыкой был бы нужен благородный муж.

      – А что ты, Чи, скажешь? – Учитель спросил Гунси Хуа.

      – Нельзя сказать, что я это умею, но я хотел бы научиться и тогда желал бы стать младшим распорядителем церемониала, чтобы прислуживать при полном ритуальном облачении в храме предков и на встречах государей.

      – А что ты, Дянь, скажешь? – обратился Учитель к Цзэн Си.

      Замолкли струны, с их последним отзвуком Цзэн Си отложил лютню, поднялся и ответил:

      – У меня другое, чем у них, желание.

      – Что же тут плохого? – сказал Учитель. – Ведь каждый высказывает свое желание.

      – В конце весны, когда уж сотканы весенние одежды и находились бы со мной пять-шесть молодых людей и шесть-семь подростков, омыться бы в водах И, побыть бы на ветру у алтаря Дождя и с песней возвратиться.

      Учитель, глубоко вздохнув, сказал:

      – Хочу быть с Дянем.

      Когда трое остальных вышли, Цзэн Си, отстав от них, спросил Учителя:

      – Как вам понравились их речи?

      – Каждый из них лишь высказал

85

Цзылу служил в то время дому Младших.

86

Цзэн Си – отец ученика Конфуция Цзэн Шэня; сам тоже был его учеником. Ниже: алтарь Дождя представлял собой холм с жертвенником и рощей, где совершались во время засухи моления о дожде.