Журнал Виктора Франкенштейна. Питер Акройд

его слышен был вполне отчетливо.

      – Любопытно, останется ли это чудовище жить или умрет? Любопытно, раскаивается ли он в содеянном? Как вы полагаете? – Несколько секунд стояла тишина. – Кто, по-вашему, его создал? От каких мужчины с женщиной он родился? – Человек снова смолк. – Возможно ли простить того, кто создал подобное существо? – Я почувствовал у себя на шее горячее дыхание говорившего. – Возможно ли оправдать сотворение разбитой жизни? Это заслуживает сурового наказания. Наказания, которому нет конца.

      Я обернулся, но стоявшие рядом со мною, явно захваченные драмой, не разговаривали. Театр несомненно обладал странной акустикой.

      На короткое время занавес задернули, а вслед за тем снова раздвинули, и нам открылся водоем на вершине горы – в Шотландии народ называет такие места курганами. Теперь Мельмот, схватив противящуюся невесту за запястья, стоял на фоне теряющейся вдали панорамы горных пиков и расселин.

      – Семя такого существа будет бесплодно. – Это был все тот же голос; раздавался он прямо позади меня. – По его собственному расчету, возраст его более века. Впрочем, коли он поднялся над оковами обыденной жизни – кто ж ему судья?

      Девушка вырвалась из рук, что сдерживали ее, и бросилась в воду. Я ожидал всплеска или какого-либо движения в воде, но вместо того она медленно опустилась, держа руки над головой. Это, разумеется, было обусловлено механикой сцены.

      Биши сжал мою руку и шепнул мне:

      – Я этого не вынесу. Это зрелище чересчур волнует. Чересчур потрясает.

      – Вы желаете уйти?

      – Да. Мне страшно!

      Я всегда считал, что Биши слишком чувствителен для того, чтобы противостоять ударам судьбы, и это проявление беспокойной натуры его не особенно меня удивило.

      – Давайте же уйдем, – сказал я. – Если только сумеем пробраться через эту толпу.

      Когда мы вышли в вестибюль, он остановился и, снова взявши меня за руку, засмеялся.

      – Я болван, – сказал он. – Простите меня. То был какой-то панический страх. Теперь он прошел. У вас удивленный вид.

      – Мне любопытно узнать, что случилось.

      – Когда девушка бросилась в озеро и подняла руки над головой – в этот миг меня охватил приступ неимоверного страха. Затрудняюсь изъяснить, отчего.

      – Вернемся?

      – С меня достаточно. Разве что вы, Виктор…

      – Нет-нет.

      Мы уже были на улице, как вдруг услышали чей-то оклик:

      – Мистер Шелли, мистер Шелли! – То был Дэниел Уэстбрук, бегом направлявшийся к нам. – Благодарение Господу, я успел!

      – Да что такое?

      – Гарриет. Она больна. Она просит позвать вас.

      – Что? Что случилось? Что с ней такое?

      – Она упала перед самым домом. У нее начался бред.

      Биши выбежал на дорогу и остановил кеб, только что свернувший на Друри-лейн. Мы поспешно вскочили, Дэниел тотчас прокричал номер дома на Уайтчепел-хай-стрит, и внезапный рывок коляски швырнул нас на заднее сиденье.

      – Это