Там, за Невидимым Пределом. Андрей Павлович Глебов

доспехов.

      Из одного такого похода не вернулся отец. В памяти Русана остались только светлая курчавая борода и огромные руки, которые словно пушинку, подхватывали сына и поднимали вверх. Глаз отца Русан не помнил, но ему казалось, что они были такими же голубовато-серыми и добрыми, как глаза матери.

      Как всякий загорский мальчишка, Русан мечтал встретиться со скипом лицом к лицу, взмахнуть мечом, как учил отец. Победа будет трудной, но скип запросит пощады. Как рассказывали старшие, степняки настолько же умело сражаются в бою, насколько хитрят и унижаются после битвы.

      Трое скипов ворвались во двор Черпухи. На снег выскочил дядя Квыря без тулупа и в лаптях. Его тут же рубанули кривой саблей, и на снег хлынула дымящаяся кровь. Клинок прошёл наискось от шеи до груди. Корова тётки Черпухи с надрывом мычала: скипы успели поджечь хлев и теперь выгоняли скотину на улицу.

      – Одевайся, – прошептала Ровченя сыну.

      Русан не шевельнулся.

      – Одевайся, я сказала! – повысила голос мать.

      Резкий звук привёл Русана в себя.

      – Быстрее, – подгоняла Ровченя, разворачивая завёрнутый в тряпку меч. Твёрдыми скупыми движениями она выдвинула лезвие из ножен и взглянула на сына.

      – Оделся? Теперь еда!

      Русан не успел сообразить, что к чему, а мать уже набила котомку хлебом, репой и сунула в руки крынку мёда.

      – Быстрее в подпол! – поторопила она.

      – Мам, а ты? – удивился мальчик.

      – Может, свидимся! – произнесла Ровченя, вглядываясь в глаза Русану. – Ну давай, сынок.

      Женщина взялась за кольцо люка в полу.

      – Нет! – Русан схватил топор. – Мы будем драться вместе!

      Звонкие крики врагов слышались во дворе. Из сеней раздался топот множества ног и звон падающих вёдер. В избу вбежала толпа хрипящих скипов.

      – Какой красивий женщин! – произнёс один из нападавших, ломая язык на загорских словах.

      Ровченя выхватила меч и отступила в угол, Русан с ней. Смех среди скипов прекратился: это у них, на юге, женщины – только слуги мужчин и кроме очага да базара ничего не знают.

      Вскрикнув, степняк рванулся вперёд. Сабля и меч лязгнули друг о друга. Через мгновение скип взревел от промаха и снова бросился в бой. Он и представить не мог, что женщина может так умело обращаться с оружием. Новая атака не достигла цели. Мужественная загорка, перебирая рукоять меча в руках, прожигала врага полными ненависти глазами. Рядом ощетинившимся волчонком смотрел Русан.

      Скипы посовещались, и озверевшая толпа устремилась на мать с сыном. Первый нападавший напоролся на меч Ровчени. Русан взмахнул топором. Тело врага грузно рухнуло на пол. Второй скип, брызгая кровью, повалился на колени. Из-под тела медленно расширялась кровавая лужа.

      Русан хорошо запомнил только этих двоих. Что было дальше, он помнил смутно. В углу избы с мечом в руках, как-то неудобно подтянув ноги, лежало тело в материной душегрейке. Руки Ровчени сжимали обагрённый клинок. Рядом в кровавом месиве корчились смертельно раненые скипы.

      Чья-то