Белый бунт. Сергей Ермолов

этот всплеск был впустую.

      Я весь такой беззащитный и уязвимый, и меня бьет озноб. Я не могу поверить, что она действительно так думает, и я даже заглядываю ей в глаза, надеясь увидеть, что там пляшут искры смеха. Но нет, я вижу, что она серьезна.

      Это все оттого, что для меня другие просто-напросто не существуют. Вот что я вдруг понимаю. Однако ей ничего не говорю. Я не могу понять, сердита она или разочарованна. Возможно, ей все равно.

      Так было не всегда.

      – А почему ты ничего не говоришь?

      Я отвечаю:

      – Нечего сказать.

      – Почему ты не пытаешься меня остановить?

      – Потому что я не хочу. Ты изменилась. Я тебя не узнаю. Я перестал тебя понимать. Я в растерянности, – говорю я, не узнавая своего голоса. – Что-то изменилось, что-то разрушилось. У тебя кто-нибудь другой?

      – Откуда ему взяться? Последние полтора месяца я никого кроме тебя не вижу. Ты что, правда считаешь, что я могу так поступить? – с сомнением произносит Наташа.

      – Так иногда делают.

      – Только не я.

      – А почему бы и не ты?

      – Спасибо. Ты очень добр.

      – Я не пытаюсь быть добрым. Я говорю тебе правду.

      – Мне показалось, ты не хочешь разговаривать.

      – Раз уж ты здесь, молчать глупо.

      – Что это ты задумал?

      – Пока ничего. Только размышляю.

      Психологический подтекст: женщинам нельзя доверять.

      – И перестань дуться.

      – Я не дуюсь. Просто мне не нравится, когда меня в чем-то обвиняют, а я не могу доказать обратное.

      – Тебе хочется скандала? – Едва сказав эти слова, я понимаю, что в них слишком много злобы.

      – Нет, я слишком устала. А что? Если бы мне этого хотелось, ты пошел бы мне навстречу?

      – Ты шалунья.

      – Думаешь?

      – Я знаю.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ты знаешь.

      – Это ты так думаешь.

      – Это то, что я знаю.

      Или все было по-другому? Может быть, я сам сбиваю себя с толку?

      – Сережа, что мы будем делать?

      – Я сам все сделаю. Нам просто надо чаще целоваться, – упрямо настаиваю я.

      – Ты шпионишь за моими мыслями.

      – Конечно. Я люблю тебя. Тебе не надоело, что я постоянно это повторяю?

      – Ты никогда не делаешь ничего наполовину?

      Наташа закусывает нижнюю губу, потом говорит:

      – Я ничего не могу с собой поделать. Чего ты хочешь?

      – Поцеловать тебя.

      Она касается моего рта губами.

      – Так?

      – Нет… Да…

      – Да или нет?

      Она проводит кончиками пальцев по моему подбородку. Я беру ее руку в свою и нежно сжимаю пальцы.

      Сперва она притворяется оскорбленной. Вопрос самолюбия. Но в конце концов сдается.

      Я не знаю, что сказать. Даже думать не получается.

      Я целую ее. Сначала мягко, потом глубоко.

      Мне нравится целовать и целовать ее.

      – Ты не говоришь ни