Белый бунт. Сергей Ермолов

Что это с ней? Ревность или что-то другое? – думаю я.

      Мне неприятен ее тон, словно она сомневается во мне. Все внутри болезненно сжимается.

      – Ты сегодня не похожа на себя.

      – Я просто очень устала. Я не хотела тебя обидеть.

      – Давай не будем усложнять ситуацию. Что между нами поменялось?

      – Ничего. Между нами ничего не изменилось.

      – Бедная моя, – говорю я, крепко прижимаю ее к себе и, чтобы хоть как-то успокоить, начинаю гладить по спине. – Слишком много мыслей в голове?

      – Боюсь, что так.

      Ее лицо приобретает страдальческое выражение. Я приглаживаю ей волосы и заправляю их за ухо. Потом снова касаюсь ее щеки.

      – Если ты все объяснишь, не сомневаюсь, я пойму правильно.

      – Не думаю. Я и сама ничего не понимаю.

      – А ведь тебе нравится, когда я на тебя смотрю. Женщина-тайна. Ты не очень любишь отвечать на вопросы.

      – Я просто не люблю говорить о себе.

      – Мне не хватало тебя.

      – Это было не так уж долго.

      – Мне казалось, это была вечность.

      – Я не хочу об этом говорить.

      – Почему?

      – Ты торопишься.

      – Должен пройти какой-то определенный срок?

      – Трудно сказать. Отодвинься, пожалуйста, в сторону. Мне трудно дышать.

      – Что-то в последнее время ты стала слишком чувствительной.

      – Я не хотела обидеть тебя. Давай забудем об этом?

      – И как такую тебя любить? Я же тебя люблю. Хоть ты в это и не веришь.

      Я не настаиваю, чтобы она рассказала всю правду. Я знаю, что рано или поздно она мне все расскажет. Кроме того, я уже услышал достаточно много для одного дня. Как стена между нами, но меня это не огорчает. Она продолжает смотреть перед собой ничего не выражающим взглядом. Я не могу с этим бороться. Я не могу двинуться, отвернуться, ответить. Мне представлялось, что пострадавшая сторона именно она.

      – Что-то происходит, – говорю я и пристально вглядываюсь в нее. – Что происходит?

      – Ничего, – отвечает она.

      – Ты могла бы сказать что-нибудь приятное.

      – Я себя приятно не чувствую.

      – Черт возьми, Наташа! Что я должен сказать? Что ты права, а я виноват? Что именно ты хочешь услышать?

      Она медленно поворачивается и смотрит на меня.

      – Для начала подходит.

      – Знакомства с тобой хватило, чтобы понять: я теряю свою свободу. Не сердце, не голову. Свободу быть собой, когда тебя нет рядом. Терпеть не могу, когда ты знаешь, что делается у меня в голове. Не думаю, что это очень смешно, Наташа, – я стараюсь, чтобы голос звучал спокойно.

      – И не должно быть. – Притворная улыбка растягивает ее губы.

      Она смотрит на меня. Через несколько мгновений облизывает пересохшие губы.

      – Но ты не можешь говорить это серьезно?! – Снова появляется улыбка, но так же быстро пропадает.

      – Не могу?

      – Как все глупо, – говорит она с притворной серьезностью. – Но мило.

      Такой ответ может означать все, что угодно.

      Господи, я должен мыслить