Главный подозреваемый. Генрих Эрлих

законопослушных граждан, коих среди собравшихся было все же большинство. Начинает казаться, что тебя в чем-то подозревают, и память, как назло, начинает подбрасывать всякие грешки, разной степени тяжести, которые случаются в жизни любого человека, даже и самого законопослушного. Но вот, наконец, все прояснилось, даже и для милиции, можно расслабиться, забыть о грешках и…

      – Дело ясное, что дело темное! – продолжал опер, выждав паузу. – Приступаем к обыску. Старший сержант Утюжев, обеспечьте понятых!

      – Дык, – коротко ответил тот и широким жестом показал на собравшихся, дескать, выбирай на свой вкус.

      – Э-э, нет, они даже не свидетели, они, – опер выдержал эффектную паузу, – подозреваемые!

      Все застыли от неожиданности, и в наступившей тишине прошелестел запоздалый, но пришедшийся как нельзя более кстати комментарий Кузнецовой: «Ой, молоденький!» Возглас этот наслоился на недавнее улыбчивое расслабление, совершенно скрыв грозный смысл слов следователя. Улыбки продолжали гулять по лицам, с трудом сдерживаемые. Самоутверждается, салага, щеки дует, цену себе набивает, на пушку берет – такие мысли мелькали в головах собравшихся. А может быть, и шутит. Шутки у них, ментов, такие, если верить непрерывным телесериалам.

      Опер, видно, тоже понял, что слишком круто завернул, пошел на попятную:

      – А пока суть да дело, мне надо у всех показания получить, где находились и вообще, что можете показать по факту и личности.

      При этих словах Северин повернулся и, прихватив Таисию крепко под локоть, двинулся вниз по лестнице.

      – А вы куда, гражданин начальник службы технической безопасности крупного коммерческого банка? – крикнул ему вслед опер.

      – Вы всех вместе допрашивать будете или как? – ответил вопросом на вопрос Северин и, не дожидаясь ответа: – А мы с госпожой Чащеевой в алфавитном списке присутствующих в самом конце находимся. Так что до встречи.

      – Да-да, дамы и господа, расходимся, – спохватился опер, – прошу всех находиться в своих квартирах, будем считать, что вы находитесь под подпиской о невыходе.

      – И о всенощном бдении! – крикнул Северин, не оборачиваясь. – До одиннадцати не управитесь, можете даже не звонить, все равно не откроем.

      – А я вас тогда повесткой вызову, на допрос, в МУР!

      – Вызывайте! Испугали ежа голой задницей!

      Северин захлопнул дверь и еще нарочно громко позвякал дверной цепочкой, как будто поднимая подъемный мост в крепости. Впрочем, зря старался, звукоизоляция в доме была, как уже говорилось, хорошей, а шум на верхней лестничной площадке стоял изрядный. У Северина нашелся лишь один последователь – Ромик, он вспомнил о своих гостях. Все же прочие стали упрашивать опера решить все сегодня, на месте, без повесток и МУРа, а уж они как-нибудь потерпят и побдят. И лишь услышав ответные заверения, что «он постарается», все стали потихоньку расходиться.

      – Ну вот, что я тебе говорила! – воскликнула Таисия, едва они вошли в квартиру. – Магнитные бури, пятница тринадцатое, мои предчувствия – все одно к одному. Хоть теперь-то ты мне