Пляска на плахе. Марина Баринова

поворачивал расставленные в ряд склянки с разноцветными жидкостями. На флаконах красовалась причудливая эннийская вязь, выведенная идеальным почерком. Рианос соблюдал педантичность во всем. Небогато обставленный лазарет был древен, как латанийская философия, но всегда опрятен и чист. Артанна билась об заклад, что в данный момент лекарь мечтал лишь о том, чтобы наконец-то отстирать любимую мантию от кровавых пятен.

      – Сегодняшнюю ночь проведешь в своей постели. Не в лазарете, так и быть, – смягчил приговор Рианос. – Завтра утром осмотрю и перевяжу.

      Артанна кивнула и попыталась встать. Веззам вовремя подоспел на помощь. Спустя пару попыток у наемницы получилось удержать равновесие.

      – Спасибо, Ри. Ты снова вытащил меня из переделки.

      Вместе Веззам и Рианос помог женщине дойти до двери. Худое вытянутое лицо лекаря, обезображенное клеймом раба на щеке, осунулось. Под глазами легли тени.

      – Постарайся попасть в следующую переделку чуть позже. А еще было бы здорово закупить трав для бальзамов. – добавил он. – У меня заканчиваются. Что-то городские зачастили влипать в передряги.

      Артанна нахмурилась, подсчитывая сумму, в которую могла обойтись эта просьба. Отказать Рианосу она не могла. Как не могла запретить ему лечить в свободное время тех, кто не мог позволить себе услуг врачей.

      – Совсем дело плохо, видать, – печально улыбнулась Сотница. – С травами помогу завтра, достану деньги. Ибо без твоих мазей мы точно подохнем. Как там Нареза?

      Лекарь покосился на ширму, за которой спала спасенная девушка.

      – Потеряла ребенка. Много синяков, кости сломаны, по голове ударили сильно и кое-где порезали, но жить будет. Однако большие опасения у меня вызывает ее душевное здоровье. Танзира, например, она к себе не подпустила. Едва увидела его, начала что-то кричать про голубые глаза. Еле успокоили.

      Артанна тихо выругалась.

      – Похоже, слишком впечатлилась. У Маттео, того, кто сделал с ней это, глаза были голубыми. Были. Больше он никого не потревожит.

      – Ей нужен покой. Буду давать ей сильные успокаивающие отвары. Ну и руками поработаю, – Рианос многозначительно кивнул. – Надеюсь, поможет.

      – Спасибо. Как встанет на ноги, отправлю ее прочь из города: Гивой бесчестья не простит, а она теперь порченная девка, хотя и не виновата. Но сначала выясню, что за чертовщина творится в войске Танора.

      Рианос кивнул, мягко, чтобы не тревожить отдых Нарезы, закрыл за наемницей дверь и прислонился спиной к отсыревшему дереву. Из коридора донесся тихий шепот:

      – Я обязательно достану все твои травки, Ри. Если, конечно, переживу подъем по лестнице.

      ***

      Гивой уже третий день не радовал гостеприимством, поливая путников, горожан и скот потоками холодной воды. В это утро в свинце небес появилась первая проплешина, вселявшая надежду на скорое потепление. Человеку в капюшоне на погоду было плевать, чего он не мог сказать о запахах. Характерные миазмы распространялись западным ветром по нескольким кварталам, аромат тухлой рыбы преследовал одинокого путника от