«Пена дней» и другие истории. Борис Виан

и комната тоже…

      – Как это может быть? С точки зрения здравого смысла…

      Шик не ответил. Он достал записную книжку и карандаш и записал какие-то цифры.

      – Ты нашел работу? – спросил он.

      – Нет. Но сегодня после обеда меня ждут в одном месте, а завтра в другом.

      – А какого рода работу ты, собственно говоря, ищешь?

      – О, какую угодно, лишь бы платили деньги. Цветы стоят очень дорого.

      – Да, – сказал Шик.

      – Кстати, а как твоя работа?

      – Меня заменял один тип, потому что я был занят другими делами…

      – Начальство не возражало? – спросил Колен.

      – Нет, все шло хорошо, он оказался весьма компетентен.

      – Ну и что?

      – Когда я решил вновь приступить к работе, они сказали, что мой заместитель их вполне устраивает, ну а мне, если я захочу, они могут предложить другое место. Только вот платят там куда меньше…

      – Твой дядя больше не будет давать тебе денег, – сказал Колен.

      Он произнес эту фразу не в виде вопроса, а утвердительно, настолько это казалось ему очевидным.

      – Я уже не смогу у него ничего попросить, – сказал Шик. – Он умер…

      – Ты мне этого не говорил…

      – Это неинтересно, – пробормотал Шик.

      Николя принес явно давно не чищенную сковородку, на которой метались три черные сосиски.

      – Придется их есть в таком виде, – сказал он, – я не могу с ними справиться, у них какая-то немыслимая живучесть. Азотной кислоты плеснул, видите, как они почернели, а все равно не сдохли.

      Колену удалось пронзить вилкой, как острогой, одну из сосисок, она изогнулась в агонии и замерла.

      – Одна готова, – сказал он. – Теперь валяй ты, Шик.

      – Попробую, но это нелегко.

      Поединок затянулся, и Шик заляпал жиром весь стол.

      – Черт побери!

      – Не имеет значения, – сказал Николя, – дереву жир полезен.

      В конце концов Шику все же удалось схватить сосиску, а третью Николя унес на кухню.

      – Не пойму, в чем тут дело. Но ведь раньше у вас все было не так, как сейчас?

      – Нет, – признался Колен. – Все стало другим. И я ничего не могу поделать. Как проказа! Это началось с того дня, как я разменял последний инфлянк…

      – Как, у тебя больше ничего нет?

      – Почти, – ответил Колен. – Я заплатил вперед за санаторий в горах и за цветы, потому что мне ничего не надо, лишь бы спасти Хлою. Но и без того все идет как-то наперекосяк.

      Шик доел сосиску.

      – А теперь я тебе покажу наш коридор, – сказал Колен.

      По обеим сторонам коридора в окна было видно по тусклому, бледному, испещренному темными пятнами солнцу. Нескольким тощим пучкам лучей все же удавалось пробиться сквозь стекло, но, касаясь керамических плиток, прежде таких сверкающих, они разжижались и стекали на пол, оставляя за собой длинные влажные следы. От стен несло сыростью. Мышка с черными усиками сделала себе в углу гнездо на сваях. Она уже не могла, как прежде, играть на полу золотыми лучами. Зарывшись в ворох крошечных лоскутков, она вся тряслась, а ее длинные