Шпага д'Артаньяна, или Год спустя. Ораз Абдуразаков

Ну, скажи мне.

      – Прошу извинить меня за иносказания, но разве приструнить де Варда не то же самое, что укротить демона?

      – А!.. Расскажи-ка мне об этом…

      И Сент-Эньян красноречиво поведал королю о том происшествии, которое уже обсуждал весь двор…

      А случилось вот что: после ухода короля к Арамису подошёл Кольбер. Поздравив министра с долгожданным подписанием конкордата и, в свою очередь, приняв поздравления с успешным завершением посольства, герцог д’Аламеда негромко произнёс:

      – Не беспокойтесь, дорогой господин Кольбер, то, о чём мы с вами вчера толковали, уже доставлено во дворец.

      – Благодарю вас, монсеньёр, – ответил суперинтендант тоном, который легко себе представить.

      – Это хотя бы частично вознаградит ваше подвижничество, – с расстановкой сказал Арамис, внимательно глядя на Кольбера, – Испания многим обязана вам.

      – Я действовал в большей степени на благо Франции, монсеньёр, – учтиво возразил Кольбер, – я французский министр.

      – А я – испанский гранд, – усмехнулся Арамис, – однако теперь, когда подобные расхождения утратили былое значение, думаю, ничто не воспрепятствует нашей дружбе.

      – Монсеньёр, я всегда был и остаюсь вашим покорным слугой.

      – Вы уже доказали свою преданность, любезный господин суперинтендант, – заметил Арамис, – шутка ли: убедить короля подписать отвергнутый ранее трактат. Безо всяких условий, почти без поправок. Право, я восхищён!

      – Пустое, монсеньёр.

      – Да нет же, это удивительно. Ведь документ был принят почти в первозданном виде.

      И вновь министр Людовика XIV пропустил мимо ушей многозначительное «почти» герцога д’Аламеда. Но тот не отступал, решив до конца прощупать собеседника:

      – Дайте-ка вспомнить… Кажется, это касалось испанских владений.

      – Испанских владений? – как эхо, откликнулся Кольбер.

      – Ну да, именно. В самом деле, какая разница – назвать наши земли просто испанскими или унаследованными его католическим величеством… Смысл в принципе один и тот же. Несколько лишних слов – не более того.

      – И правда – нет никакой разницы, – с облегчением согласился Кольбер.

      – Честно говоря, вышло даже поэтичнее. Право же, я впечатлён, хотя и не знаю, стоит ли музам вмешиваться в дипломатию.

      Кольбер улыбнулся, не зная, что ответить.

      – Не смею вас больше задерживать, господин суперинтендант, – сказал Арамис, – кажется, вас ждут неотложные дела.

      – Меня? Пока нет, уверяю вас.

      – Да? А мне показалось, вас кто-то дожидается в вашем кабинете уже четыре минуты.

      – А! – невольно воскликнул Кольбер, меняясь в лице: он уловил многообещающий оттенок, которым посол выделил слово «четыре». – Вы правы, монсеньёр, где была моя голова, я и забыл. Прошу прощения, – и министр поспешно удалился.

      Герцог д’Аламеда проводил его взглядом, а когда обернулся, перед ним стоял молодой дворянин с красивым, но злым лицом. Прежде чем тот успел открыть рот, Арамис отметил его нервное напряжение, а также припомнил его имя.

      – Сударь, – нарочито вызывающим