Шпага д'Артаньяна, или Год спустя. Ораз Абдуразаков

ли, они сумели склонить меня к союзу с Испанским королевством.

      Мария-Терезия подняла свою очаровательную головку и с новым чувством посмотрела на Людовика. Гордость за свою страну и нежная благодарность светились в её тёмных глазах.

      – Хотя переговоры с регентшей и её правительством – совсем не то, что с вашим царственным родителем, Мария, я всё же пойду на это. В настоящее время господин Кольбер трудится над письмом герцогу д’Аламеда, который, говорят, пользуется немалым влиянием в Мадриде.

      С этими словами он впился пытливым взором в лицо королевы, стремясь уловить её реакцию. Но вновь не увидел ничего, кроме кроткой признательности.

      – В ближайшие дни я скреплю своей подписью конкордат, составленный ранее, и тогда прочный мир свяжет наши державы на долгие годы. Надеюсь, господин д’Аламеда не предъявит, разобидевшись, новых условий своему бывшему суверену.

      – О, ваше величество, господин герцог такой прекрасный человек, что не станет…

      – И даже так! Да вы, кажется, накоротке с этим прекрасным человеком.

      – Мой отец писал мне о нём много хорошего, да и тогда, в Блуа, он показался мне достойнейшим дворянином.

      – А в своих письмах к вам отец не упоминал о положении, занимаемом герцогом д’Аламеда при испанском дворе?

      – О, разумеется. Герцог был одним из его советников, – просто отвечала Мария-Терезия.

      Людовик выругался про себя, вслух же сказал:

      – Я думал, что вам будет приятно услышать эту новость, Мария, поэтому поспешил уведомить вас о ней. Надеюсь, вы не сердитесь за моё неожиданное вторжение?

      Вновь лицо королевы побелело: она уловила скрытую иронию.

      – Мне приятен каждый визит вашего величества; я желала бы всё время проводить подле вас.

      – О, это было бы весьма утомительно, сударыня! – со смехом воскликнул король. – Политика и придворные забавы не для таких нежных созданий, как вы. Занимайтесь себе своим вышиванием, а мне оставьте охоту, танцы и государственные заботы.

      – Если вы этого желаете…

      – Я этого желаю. А сейчас позвольте проститься с вами.

      – До вечера, ваше величество?

      – Нет, до завтра.

      – До завтра?

      – Да, сударыня. Сегодня я ужинаю со своими дворянами.

      – Но после ужина…

      – До завтра, сударыня, до завтра!

      И Людовик, едва прикоснувшись надменной усмешкой к белоснежной руке королевы, покинул её апартаменты. Мария-Терезия порывисто отвернулась к стене, и большое венецианское зеркало, укреплённое в нише, вернуло отражение восхитительной женщины, поражавшей застывшей красотой, горделивой осанкой и печальными глазами. То были глаза самой несчастной королевы на свете.

      X. Иезуиты

      Монсеньёр, нам следовало бы поехать другой дорогой, через Сен-Клу.

      – Нет, это слишком долго, а мне нужно поспеть в Версаль как можно скорее. Однако, скажу я вам, французские дороги и по сей день оставляют желать много лучшего…

      Такими фразами обменивались путники,