Сердце Арронтара. Две судьбы. Ника Соболева

уж, Фрэн гордилась бы мной – иду по Арронтару, в руках хати, рядом сестра. Просто идиллия!».

      Нарро был зол. На себя, что позволил Лирин сопровождать его, на Лирин, что она вообще существует на свете, и даже на хати, который просто заснул у него на руках. Вот беспечное существо!

      – Вы ходили в питомник?

      Она явно нервничала. Голос слегка дрожал.

      – Да.

      – И этот хати… вы выбрали… его?

      – Да.

      Нарро не смотрел на Лирин, но услышал, как она сглотнула.

      – А… назвали… как?

      «О Дарида, за что мне это?..»

      – Вим.

      К его удивлению, она мгновенно отреагировала:

      – «Мой»… Хорошее имя, – впервые в голосе Лирин слышалась улыбка, и у Нарро будто открылась и закровоточила старая рана. Где-то внутри, ближе к сердцу. Он вздохнул, в который раз подавляя это чувство.

      – Вы знаете древнее наречие оборотней? – сказал и сразу же мысленно обругал себя: ведь не хотел задавать ей вопросы!

      – Да, конечно. Это моя обязанность. Я очень хорошо знаю все существующие эрамирские языки, в том числе даже эльфийский.

      Нарро уже открыл рот, чтобы спросить, почему Лирин вообще захотела стать советником, но почти сразу захлопнул его.

      Нет уж. Хватит разговоров.

      И, в конце концов, зачем она за ним тащится? Неужели… узнала? Нет, это глупости. Тогда зачем?

      И тут Нарро внезапно догадался обо всём – и почему Лирин побежала за ним, и зачем тащится теперь, и по какой причине так нервничает.

      Она же самка! Слабая самка.

      Все слабые самки испытывают к сильным самцам нечто вроде физического влечения. И чем слабее самка и сильнее самец, тем больше это влечение. А Лирин, насколько Нарро мог судить, была самой слабой самкой во всём Арронтаре.

      Поняв это, оборотень даже остановился. Застыл посреди дороги, прижимая к себе сопящего хати, чувствуя, как волной накатывает разочарование.

      Только бы ошибиться! Лучше пусть Лирин его узнает, только не это!

      Если она когда-нибудь превратится в волчицу и поднимет перед его носом хвост, он со злости может ей что-нибудь сломать.

      – Дартхари? – тихий голос Лирин ворвался в мрачные мысли Нарро. Он обернулся и посмотрел на неё не менее мрачно.

      Старший советник, как и Вожак, застыла посреди дороги. В её светло-жёлтых глазах плескалось недоумение.

      – Что-то случилось?

      И тогда он решился.

      – Ты умеешь обращаться?

      Недоумение превратилось в настоящее изумление.

      – Что?.. Да, дартхари, умею… Но мне это очень тяжело, я слабая совсем. Я обращаюсь не чаще, чем раз в месяц, любое обращение для меня – почти пытка.

      Нарро вздохнул – и рубанул с плеча:

      – Ты хочешь часть моей силы?

      ***

      «Ты хочешь часть моей силы?»

      Лирин не верила своим ушам. Этой фразой сильные самцы приглашали слабых самок… приглашали к совокуплению! Такие красивые слова – «часть силы» – но по сути всё очень банально и… грязно.

      Её приглашали… и не раз!

      Она