Сердце Арронтара. Две судьбы. Ника Соболева

не хотелось открывать клетку, брать на руки и позволять этим созданиям – точнее, одному из них – лизать его в нос.

      – Больше нет?

      – К-к-кого?

      Нарро резко обернулся и рыкнул:

      – Щенков! И прекрати заикаться. Не съем я тебя.

      Смотритель испуганно сглотнул и уже хотел ответить, но ему помешали.

      Из противоположного угла, рядом с большой кучей соломы, где не было никаких клеток, только сухая трава и грязные миски с вёдрами, раздался какой-то странный звук, напоминающий то ли писк, то ли хрип.

      – Что там? – Нарро сделал шаг вперёд, но ничего не мог рассмотреть там, в углу – лишь валяющийся на полу хлам и солому.

      – Э… Да не обращайте внимая, дартхари, там щенок один на утопку…

      – На что? – в первый момент он даже не понял, о чём толкует смотритель.

      – На утопку. Ну, бракованный он, такого не захочет никто. Утопим его сегодня.

      Бракованный.

      Такого не захочет никто.

      Нарро усмехнулся.

      – Пойду посмотрю, что у тебя там за бракованный щенок.

      – Э… Но…

      В большом ведре прыгало, билось о стенки, пищало и хрипело нечто пушистое и чумазое до безобразия. Увидев Нарро, «оно» запрыгало ещё пуще, словно стремилось… стремилось…

      Что-то тёплое возникло в груди Вожака. Он наклонился над ведром как можно ниже, пытаясь рассмотреть щенка, как вдруг тот, отчаянно подпрыгнув, оказался у него на руках, пачкая рубашку, восторженно взвизгнул – и лизнул Нарро в нос.

      – Э-э! – возмутился смотритель. Кажется, он говорил что-то ещё, кроме своего любимого «э», но дартхари не слушал.

      Он смотрел на странное существо, которое ворочалось у него на груди, возбуждённо похныкивая и радостно виляя хвостиком. У щенка были глаза орехового оттенка – очень необычно для хати. Шерсть, длинная и пушистая, но такая грязная, что не поймёшь, какого цвета. Холодный и мокрый нос, который сейчас то и дело тыкался Нарро в щёку, и шершавый язык, похожий на язык Чары.

      – В-в-в-ви! – взвизгнул щенок ещё раз и вновь лизнул дартхари, словно утверждая свои права на самого сильного оборотня в стае.

      – Я забираю его, – сказал Нарро, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. И, не слушая больше возражений – впрочем, их и не было, смотритель просто изумлённо молчал – вышел из питомника.

      Яркое летнее солнце заглянуло Нарро в глаза и позолотило радужку, в глубине которой вспыхнули и закружились голубые искры.

      Дартхари погладил щенка по чумазой голове и произнёс:

      – Я назову тебя Вимом. Ты знаешь, что это значит, малыш? Вим – «мой».

      – В-в-ви-и-и! – восторженный визг и ещё один «поцелуй» в нос стали Нарро ответом.

      ***

      Лирин встретила брата неподалеку от питомника хати. Она шла туда, он – обратно. И в руках он держал что-то непонятное, грязное и издающее какие-то странные звуки, похожие на писк полузадушенной мыши.

      Нарро остановился, увидев Лирин, и несколько мгновений она даже пошевелиться не могла – так её поразил этот холодный взгляд, которым